держала аркебузу, во второй ладонь сжимала катану. Под полотном кто-то рыпался и издавал звуки, похожие на мычание. Не мычания голштавры, наполненое счастьем, а мычание того, кто испытывает страдания и несоизмеримую боль. По полотну разошлись пятна крови.

Айко стонала от адреналина и ужаса. Руки наполнились силой. Хватит бежать, пора победить этот ужас, потому что если ты не будешь бороться с ним, то он проглотит тебя. Да, раньше было лучше, но то как было раньше не вернется, если ты не будешь бороться за свое счастье!

Ламия вскрикнула и подцепив катаной ткань сдернула его, чтобы наконец столкнуться с этим ужасом лицом к лицу. Лучше бы она этого не делала!

В позе эмбриона лежал изрезанный, крылатый человек. Его крылья были в крючках, идущие леской к спине и уходящие в глубь тела. Кожа на спине отсутствовала. На мышечной ткани садист, по другому это существо не назвать, вырезал знаки верховной богини, исписав всю спину оскорблениями на Лескатийском. Руки и ноги тоже были подвязаны лесками к крыльям, складывая впечатление, будто перед ней лежит марионетка. На голове привинчена болтами страшная конструкция, на конце у рта висел отрезанный язык. Светящаяся коробка на груди зашумела жужжащим звуком и по телу мученика прокатилась зеленая энергия неся вонь горящего мяса.

— Герой… — в страхе прошептала ламия. Мученик откликнулся на наименование и на неё посмотрели пустые глазницы. На груди виднелись остатки от оторванного знамени. Остатки, того, что она нашла в лесу.

Айко протянула к нему руку, но раскатистый вопль из глубины леса, заставил её схватить оружие покрепче и сбежать в заросли. Она тряслась, представляя, как впервые увидит чудищ давно минувших дней.

Из леса показались люди, стреляя яркими лучами механизмов, напоминавших фонари. Луч скользнул по лицу Айко и вскрикнув, она пригнулась к земле.

Мученик замычал громче, понимая, что пришли за ним его мучители. Группа из 8-и человек обступила беднягу и тот, что был самым мускулистым, с длинными волосами цвета кости. На его груди был вырезан знак, что торитэ увидела на отрезанной плоти.

— Ты сбежал мой ангелок… — проговорил он словно ангел, такой прекрасный голос, что ламия чуть не растаяла. Он был так мелодичен, что под него можно заснуть. — Ты не должен прерывать нашу симфонию, сладострастная госпожа хочет, чтобы её последователи возносили её даже в такой глуши, как этот мир. Ты только посмотри на эти леса! — он вознес руки, кружась в одиночном хороводе, — они прекрасны, так девственна эта природа, а это! — он указал на разрушенный лагерь, — показывает всю красоту бушующего пламени битвы, какие все же хрупкие людские творения, так непостоянны, что в мгновение ока, и раз, — он вытащив светящийся механизм и изрыгнул из него алое пламя — и они испарились! Так же как и ты! С моей прекрасной сцены!

Истерзанное тело поднесли к ногам двуликого существа. Он был одновременно и прекрасен и ужасен. На каждом его пальце был одет металлический коготь. Они вошли в изрезанную плоть, вызвав крик агонии.

— Ты должен быть наказан! — он вырвал несколько кусков и предложил их своим товарищам, — ну ничего, сейчас мы продолжим наши игры! Ты должен сыграть ту арку, где мадемуазель приветствует ангела хранителя…

Садисты подхватили бедного героя за измученные крылья и потащили обратно в лес.

Айко чуть не задыхаясь, вскидывает огнестрел. Она корит себя за свой дурацкий план. Из-за которого её могут убить, а возможно заставят играть в их безумной сцене. Перекрестие прицела сошлось на голове. Иди в объятия своей богини, измученный герой, прости её, слабую мамоно, не способную остановить этих чудовищ, носящих кожу человека. Ибо нету у них душ, они заменены на энергию чистого гнева и садизма, наглости от вседозволенности.

Без всяких раздумий палец вжал курок. Щелкнул замок отправив затвор в кучку гремучей смеси. Рю принесла пламя для смерти и силы взрыва отправила снаряд в цель.

Голова разлетелась в ошметки, окропив деревья и подельников прекрасного и одновременно ужасного существа. Ушел герой, а вместе с ним его страдание и ужас. Теперь его душа улетела в лучший мир.

— Какого дьявола! — ревело то существо нечеловеческим воплем.

— Тут снайпер! Найти!

Затрещал смертоносный механизм, чем-то напоминающий аркебузу, но гораздо опаснее и более продвинутый.

Подавив вскрик ужаса, Айко понеслась долой, по детской памяти вспоминая все тропинки и дорожки, по которым она ползала в детстве. Патроны рвали древесину и разносили камни в щебень. Забулькала вода в озере, как бы оповещая всем «А мне за что?!».

Со стороны маньяков слышалось жужжание. Они нагнали ламию и двигались они ловче и быстрее инкубов. Девушка завопила и в отчаяние кинулась в спасительную воду. Защитный шлем раскололся от одного попадания, вырвав из головы полоску крови.

— «Не сдавайся!» — гнала она себя, словно плетью — «Айко, ты должна вернуться! Тебе есть ради чего жить!» — в голове всплыл силуэт Куро, — «Деточка, я обязательно вернусь к тебе!»

— Ну и хвост! Лорд Зодак, наверняка захочет её попробовать на вкус! — кричал головорез существа.

— Принесите мне её голову! Она уничтожила мою прекрасную композицию!