«Канарейка» (1901) – всегда кончаются хорошо, нравственные дилеммы разрешаются, герои осознают свою вину и раскаиваются. Многие его рассказы о животных сочетают правдивую информацию с вымыслом и эксцентричным юмором. Повествование часто ведется от лица самих зверей. «Дракон» (1903) записан со слов ящерицы, а «В царстве пчел и муравьев» (1902) мы встречаем муравьиного писателя, этакого Майн Рида муравейника. Его роман об африканских муравьях является частью книги Любича-Кошурова, – довольно оригинальный литературный прием того времени. «Дядя Вак» (1901) – лягушка, пойманная мальчиком и попавшая на выставку животных.
Практически в каждом из детских журналов начала века можно было обнаружить имя Евгения Шведера (1879 – 1946). В 1910-х годах его книги появлялись одна за другой: «На заре» (1910), «Гимназистки» (1913), «Робинзон и другие рассказы» (1913), «Беглецы» (1914), «Среди школяров» (191[?]), «Гимназистки на каникулах» (1915) и так далее. Многое, по-видимому, взято из «милого, невозвратимого детства» автора [251]. Описывается жизнь школьников на каникулах в деревне, мальчики наслаждаются летней свободой, но часто попадают в переделки. Они читали Майн Рида и ищут приключений, но на самом деле сталкиваются с реальной жизнью во время охоты и рыбалки, при встрече с крестьянами за работой.
Шведер писал басни, где цветы, птички и звери осуждают человеческие слабости. Другой его страстью были биографии великих людей. Шведер родом из Пскова, и хорошее знание им пушкинской усадьбы Михайловское, расположенной неподалеку от города, чувствуется в его детской книге о Пушкине. Он продолжал писать и после 1917 года, публиковался в советском журнале «Мурзилка» до начала 1930-х годов. В 1945 году, к концу войны, Шведер был арестован по обвинению в участии в профашистском журнале в Днепропетровске во время оккупации. Предположительно, он умер через год в тюремной больнице.
Иван Митропольский (1872 – после 1917) печатался во многих журналах – «Детское чтение», «Игрушечка», «Путеводный огонек», – но выпускал и книги: «Из жизни: Рассказы для детей» (1899) – о деревенской жизни, бедности и болезнях, «На плотах» (1903) – о тяжелой жизни плотогонов. В сборнике «Из волжских рассказов» (1904) Митропольский писал о приключениях двух мальчиков на пароходе, плывущем по Волге.
Рассказ «Вода» появился в «Книге рассказов и стихотворений» (1902) – антологии участников литературного кружка «Среда». Там были произведения таких известных писателей, как Андреев, Бунин, Горький и Куприн, но именно рассказ Митропольского удостоился похвал критиков. В нестерпимую жару во время Русско-турецкой войны драка за воду заставляет забыть о мальчике, любимце всего русского полка. Рассказчик сам себя называет «Каином», убийцей, и корит за эгоизм, приведший к смерти «брата». В рассказах о Русско-японской войне, в которой Митропольский сам участвовал, сильно пацифистское настроение. В «Детях лейтенанта» (1905) русский мальчик видит, что его японских друзей в Порт-Артуре теперь зовут врагами. Ему приходится вместе с семьей бежать обратно в Москву. Младший брат прямо спрашивает: «Зачем люди воюют?» – и мечтает, чтобы война поскорее кончилась.
Антон Чехов (1860 – 1904) на детскую литературу смотрел сверху вниз. По его мнению, не надо писать специально для детей, надо только выбирать подходящие книги из взрослой литературы. В письме от 1900 года он признавался: «…так называемой детской литературы не люблю и не признаю. Детям надо давать только то, что годится и для взрослых»[252]. В пример Чехов приводил Гоголя, путевые заметки Гончарова «Фрегат Паллада», сказки Андерсена, книги, которые в любом возрасте читаются с одинаковым удовольствием.
Из собственного творчества Чехов выбрал два рассказа, по его мнению, подходящие для детей – «Каштанка» (1887) и «Белолобый» (1895). Первый из них – из жизни собаки, чьи мечты приходят в столкновение с жестокой реальностью. Люди меняются в своем отношении к животным, но собака остается верна навеки. Во втором рассказе, опубликованном в «Детском чтении», встречаются волчица и щенок, и на краткое мгновение два мира соприкасаются. В обоих рассказах Чехов использует прием очеловечивания животных, но изысканный стиль, сложные чувства и неопределенность концовок неизбежно затрудняли их восприятие детьми.
Александр Федоров-Давыдов (1873 – 1936) – необычайно плодовитый детский писатель. Он опубликовал 125 собственных книг и редактировал немало журналов, где по большей части преобладали его произведения. Печатался он и в других журналах, например в «Детском чтении». Кроме того, он использовал ряд псевдонимов, например Тяп-Ляп, А. Федэ и Ткач-Основа (имя, заимствованное из шекспировского «Сна в летнюю ночь»).
Федоров-Давыдов происходил из семьи учителя. Выбор аудитории для него не представлялся проблемой: «Естественное, природное стремление ко всему светлому и молодому неотразимо влекло меня к детской литературе, которой я предался всецельно»[253]. Он писал во всех возможных жанрах, в основном для маленьких детей: сказки, рождественские рассказы, легенды, рассказы о животных, реалистические рассказы, пьесы и стихи. Кроме того, он переводил сказки братьев Гримм и Ханса Кристиана Андерсена и пересказывал русские народные сказки. Он составил множество книг для чтения и альманахов и даже сочинил свою версию ершовского «Конька-Горбунка» (1909).
Мир детей и зверей, не столько настоящих, сколько басенных, дорог писателю. Он знает, как говорить с детьми, в его рассказах присутствуют и веселый юмор, и неожиданные повороты сюжета. Маленькие книжки, написанные простым и понятным языком, легко читаются. Истина и справедливость, дружба и доброта непременно побеждают.
У Федорова-Давыдова всегда хватало читателей, но для того, чтобы стать по-настоящему великим автором, ему недоставало оригинальности.
Первая же детская книжка Федорова-Давыдова «Зимние сумерки» (1895) выдержала целых одиннадцать изданий. В ней уже присутствуют многие темы, мотивы и литературные приемы, которые типичны для его зрелого творчества. Сказки в духе Андерсена и реалистические рассказы учат детей: важно трудиться на благо других, помогать бедным и исполнять свой долг. Воры раскаиваются, а угнетатели и угнетенные обнимаются, когда пропасть между людьми в классовом обществе преодолевается во время приступов любви и сострадания.
