– Это хижина Селии Помполой? – спросил он.

– Раньше была, – ответил мулат. – Но она три недели назад умерла. Теперь я сам здесь живу. Меня зовут Джон Бартоломью.

Харрисон мотнул головой и с любопытством вгляделся в лицо хозяина. Джон Бартоломью – это имя Джо Корли пробормотал перед самой смертью.

– Вы были знакомы с Джо Корли? – спросил он.

– Немного. Он пришел на болота, чтобы скрыться от закона. Достаточно низкий был человек, хотя мне, конечно, жаль слышать о его кончине.

– А чем человек вашего ума и образования занимается в этой глуши? – прямо спросил детектив.

Бартоломью криво улыбнулся.

– Мы не всегда вольны выбирать, где нам быть, мистер Харрисон. Безлюдные уголки мира дают прибежище не только преступникам. Кто-то, как ваш китаец, приходит на болота, чтобы скрыться от властей. А кто-то – чтобы забыть о горьких разочарованиях, в которые его ввергли те или иные обстоятельства.

Пока Бартоломью возился с засовом на двери, Харрисон оглядел хижину. Здесь оказалось всего две комнаты, одна за другой, а между ними – крепкая дверь. Выложенный плитами пол выглядел чистым, мебели было немного: стол, скамьи, встроенная в стену койка – все самодельное. Также имелся накрытый сукном шкаф и камин, над которым висела простая кухонная посуда.

– Желаете жареного бекона с кукурузной лепешкой? – спросил Бартоломью. – Или, может быть, чашечку кофе? Я немного могу вам предложить, но все же…

– Нет, спасибо, я плотно пообедал перед тем, как выйти на болота. Лучше расскажите подробнее об этих людях.

– Как я уже говорил, я мало с ними общаюсь, – ответил Бартоломью. – Они замкнуты в своей общине и к чужим относятся с подозрением. Эти не похожи на остальных цветных. Их родители переселились сюда с Гаити, когда там грянула одна из тех кровавых революций, что раньше охватывали этот несчастный остров. И они соблюдают странные обычаи. Вы когда-нибудь слышали о культе вуду?

Харрисон кивнул.

– Так вот, они и есть вудуисты. Я знаю, что они устраивают у себя на болотах тайные собрания. Даже слышал стук барабанов ночью и видел свет огней, что проходил сквозь деревья. Иногда, когда это происходит, мне становится не по себе. Такие люди способны на кровавые бесчинства – с их-то примитивным естеством, да еще и помешанные на зверских ритуалах вуду.

– А почему белые не придут и не остановят все это? – спросил Харрисон.

– Они об этом ничего не знают. Здесь бывают только беглецы, скрывающиеся от властей, так что болотный народ проводит свои обряды, и никто ему не мешает.

Селия Помполой, которая жила раньше в этой хижине, была женщиной весьма разумной и образованной, из тех болотных жителей, что ходили «вне болот», как у них принято называть внешний мир, и посещали школу. Тем не менее, насколько мне известно, она была жрицей культа и руководила проведением обрядов. И, как я полагаю, во время одной из таких вакханалий она и встретила наконец свою погибель. Ее тело нашли на болотах, оно было до того истерзано аллигаторами, что опознать ее удалось лишь по оставшейся одежде.

– А Болотный Кот – это кто? – спросил Харрисон.

– Сумасшедший, который живет на болотах, будто дикий зверь. Впадает в буйство только периодически, но когда это случается, он – сущее зло.

– Как вы думаете, он бы убил китайца, если бы выпала такая возможность?

– Да он готов убить кого угодно, когда на него находит. Так вы говорите, китаец разыскивается за убийство?

– Убийство и грабеж, – проворчал Харрисон. – Он украл у убитого десять тысяч.

Бартоломью поднял глаза, оживившись, и хотел было что-то сказать, но затем передумал.

Харрисон, зевая, поднялся.

– Пожалуй, мне пора на боковую, – объявил он.

Бартоломью взял лампу и провел гостя в дальнюю комнату. Та оказалась такого же размера, что и первая, но из мебели там имелись лишь койка и скамья.

– Лампа у меня только одна, сэр, – сказал Бартоломью. – Я оставлю ее вам.

– Не беспокойтесь, – пробормотал Харрисон. Он втайне недолюбливал масляные лампы после того, как пережил взрыв одной из них, еще когда был мальчишкой. – Я вижу в темноте, как кот. Мне она не нужна.

Рассыпавшись в извинениях за скудные удобства и пожелав спокойной ночи, Бартоломью откланялся и закрыл за собой дверь. Харрисон, следуя привычке, изучил комнату. Через маленькое окошко, которое, как он заметил, было заколочено крепкими деревянными брусками, проникало совсем чуть- чуть звездного света. Дверь была только одна – та, через которую он и вошел.

Стив лег на койку, не раздеваясь и даже не сняв ботинок, и предался мрачным размышлениям. Он опасался, что Ун Шан мог от него скрыться. Что, если китаец ускользнет тем же путем, что пришел? Да, местная полиция караулила край болот, но Ун Шан мог пройти мимо во тьме ночи. И что, если