Я был не один — соседние троны заняли мои братья. Их тела казались влажными и скользкими, словно у рыб, которые на солнце покрываются слизью.

Видишь ли, нужны были трое — трое таких, как я, чтобы направлять «Железную кровь» сквозь игольное ушко пути через варп. Один смотрит и следит, а другие следят за тем, что проследил первый. Первым был я. Я был старшим навигатором, и в варпе этот корабль принадлежал мне в той же мере, что и Железному Владыке. Да, он произнес приказ, но именно я отдал корабль черной звезде.

Я сел на трон, и заслонки смотрового экрана раскрылись.

Я увидел солнце.

Плоская белизна.

Звук. Осколки стекла звенят, ударяясь друг о друга.

Диск, сотворенный из ночи.

Черное солнце росло, а я сжимался на своем троне. Чувствовал, как звук вибрирует в горле. Резь в моих человеческих глазах. Едкие слезы на щеках.

Мы идем внутрь.

Я смотрю своим истинным зрением.

Не-свет этого солнца проникает в зрачок моего третьего глаза.

И я вижу.

Нас создали, чтобы видеть. Я навигатор из дома Тал, и наш дом лишь один из многих. Мы выглядим как люди, но ими не являемся. Мы — боковая ветвь, искусственные создания, продуманная реакция на необходимость, если угодно. Навигаторы могут смотреть в варп, различать его течения и вести корабли на расстояния, пересечь которые при соблюдении законов пространства и времени можно было бы лишь за тысячи лет. Ради этого мы и выведены, ради этого защищается наш генетический фонд, а дома получают привилегии. Третий глаз в моем черепе — портал между безумием варпа и человеческим сознанием. Мой разум способен смотреть на невозможное и не сломиться при этом.

Мне доводилось видеть кошмары и даже более страшные вещи — и я выжил. Я оставался собой.

До тех пор, пока служение IV легиону Астартес не привело меня к черной звезде в самом сердце раны, которую создало рождение бога.

Да, я говорю «бог».

Как еще мне их назвать? У нашего разума, у нашего понимания и языка есть предел. Поэтому я говорю «бог», зная, что он существует — что они существуют, — но все же понимаю, что этим словом не передать полностью их сущность. Они — сокрытая истина, закономерность в варпе, которую я так и не разглядел. Они — то, что ждет за порогом.

И я увидел их. Увидел самую суть.

Черная звезда приняла нас.

«Железная кровь» скользнула в жерло тьмы. Реальность истончилась до линии, проведенной на черном листе. Я слышал тишину, и она кричала. Свет обрел твердость. Твердость породила фигуры из света и отражений. Координаты, измерения — все рухнуло из реальности в бездну. Одно мгновение, быстрее мысли и бесконечнее времени, тянулось и тянулось, пока не обратилось в звук, всегда существовавший, но до сих пор неслышимый.

Пока он не стал смехом. Целой вечностью смеха.

А потом он закончился, и я вопил на стальном троне, и мир, сложенный из противоестественных ощущений и резких граней, все летел кувырком. Ревели сирены, стены сочились алым. Металась команда. Потеряв направление, вращался корабль — и мысли, и звезды. Медики бросились ко мне, они держали меня, и в их глазах был крик — крик страха. Я слышал слова — или «алхимические формулы», — и эти слова казались мне облачками красного пара. А потом в мою плоть вошла первая игла.

Красный свет. Визг машин. Иглы…

…и потом тишина.

Теперь я вижу сны. Они приходят на волнах успокоительных на дне бездны в глубинах мертвой планеты, называемой Талларн. Здесь меня держат сыны Пертурабо. Здесь держат нас всех — тех, кто проник в черную звезду с открытыми глазами. Нас будят, когда им нужно, чтобы мы видели для них, чтобы вели их и дальше по дуге круга, который они хотят завершить.

Они думают, что понимают.

Но они не способны понять, и не поймут никогда.

Чтобы понять, нужно видеть.

Я вижу тени в глубинах этого мира. Целую жизнь я путешествовал в царстве нереального, смотря на него глазами человека. Теперь я тот, кто смотрит на мир смертных глазами бога.

И я всегда вижу.

Я вижу и теперь. Вижу, даже паря во сне и тишине. Вижу тебя, сына железа, как ты прячешься в темноте под слоями земли и камня. Я вижу тебя и