оригинальная судьба; но до чего противно было повторять за судьей тираду, которой я никак не ожидала, – что-де я, отрекаясь от подданства и повиновения Императору Всероссийскому, принимаю обязательство любить, защищать и почитать единую конституцию Соединенных Штатов Америки… Ужасно жутко мне было произносить это подлейшее отречение!.. Теперь я, пожалуй, политическая и государственная изменница?.. Приятно!.. Только как же это я перестану любить Россию и уважать Государя?.. Легче языком сболтнуть, чем на деле исполнить».

Основатели Теософического Общества покинули Америку 19 декабря 1878 года и прибыли в Бомбей 16 февраля 1879 года.

Несмотря на свое американское гражданство госпожа Блаватская всегда оставалась истинной русской патриоткой. Ее сестра Желиховская писала: «Наступила война России с Турцией, и не стало покоя Елене Петровне. Ее письма, написанные в 1876–1877 годах переполнены тревогой за своих соотечественников и страхом за своих близких родственников, принимавших в ней активное участие. Она забыла свои антиматериалистические и антиспиритуалистические статьи, чтобы направить огонь и пламя против врагов русской нации…

Все заработанные ею деньги за статьи в русских газетах, а также первые выручки за публикацию «Разоблаченной Изиды» были отосланы в Одессу и Тифлис для раненых солдат и их семей или в Общество Красного Креста.

В последние 7 лет на Блаватскую обрушился настоящий ураган клеветы, травли, интриг, абсурдных обвинений во всех возможных грехах, мошенничестве и пороках. Ее предавали и переходили в лагерь злейших врагов самые близкие, те, кому она верила и кого любила всей душой. Теософы покидали общество толпами. Она страдала, переживала, но делала свое дело: ей надо было успеть защитить, укрепить, отдать все, что она могла, до последнего… и люди это помнили…

Она чрезвычайно глубоко страдала, считая, что запятнала доброе имя своих Учителей, их учения, что навредила делу и самой теософской идее. А все из-за этих злосчастных парапсихологических феноменов и чудес, которые она столь щедро повсюду совершала, обладая неординарными способностями, но относясь к ним с пренебрежением и называя их «психологическими ловушками». Она искренне надеялась, что, увидев настоящие чудеса, люди начнут верить в глубокие учения, которые за ними стоят, и в Великих Учителей, которые эти учения передают. А когда желание стать учениками Учителей превратилось в массовую лихорадку и погоню за посвящениями, за приобретением оккультных способностей и мало кто помнил, что ученический путь – это служение, добродетели, обеты и кодекс чести, ее страданиям не было предела. Она искренне считала, что загубила дело по собственной глупости.

В последние годы тяжелобольная Елена Петровна писала безостановочно; ее непреклонная воля заставляла тело служить ей. Она спешила закончить «Тайную Доктрину», труд, который, как говорили сами Учителя, содержит «суть Оккультной Истины. Еще долгие годы эта книга будет источником знания и информации для будущих учеников». (3)

8-го мая 1891 года в Лондоне на 60-м году жизни Елена Петровна Блаватская скончалась. Лора Купер, одна из ближайших учениц Елены Петровны, писала:

«Наступившая ночь принесла ей много мучений и была последней ночью, которую она провела с нами… Когда умерла последняя надежда, сиделка вышла из комнаты, оставив Клода Райта, Уолтера Олда и меня около нашей любимой Е.П.Б.: двое стояли на коленях перед ней, держа ее руки, а я – сбоку, поддерживая рукой ее голову. Так мы оставались в неподвижности в течение долгих минут, и так, в тишине, Е.П.Б. ушла. Мы даже не смогли точно угадать то мгновение, когда она перестала дышать. Чувство великого умиротворения наполнило комнату, а мы, молча стояли на коленях…»

Невозможно перечислить все некрологи и статьи, появившиеся во многих странах мира и посвященные памяти Елены Петровны. Год спустя, в апреле 1892 года Председатель Теософского общества Генри Стилл Олькотт издал «Исполнительный приказ», где, в частности, говорилось:

«В своем последнем Завещании, Е. П. Блаватская высказала желание, чтобы в годовщину ее смерти, некоторые из ее друзей «собирались бы в Штаб- квартире Теософского Общества и читали главу из книги Эдвина Арнольда «Свет Азии» и отрывки из Бхагаватгиты», и поскольку правильно было бы, чтобы пережившие ее коллеги не давали заглохнуть памяти о ее службе человечеству и ее самозабвенной любви к нашему Обществу, нижеподписавшийся предлагает, чтобы эта годовщина нами именовалась «День Белого Лотоса»…»

Филипп Антельм Низьер родился 25 апреля 1849 в деревне в Савойе. Чуть ли не с пеленок он отличался уникальными паранормальными способностями. Этот факт многие его почитатели приводят в качестве аргумента его «божьего» дарования, ведь в таком раннем возрасте он еще не мог ни у кого обучиться способности управлять оккультными силами. А паранормальные дарования шестилетнего Низьера уже очень сильно беспокоили деревенский священника, который полагал, что это может быть проявлением и дьявольской одержимости. Но, к счастью, в тринадцатилетнем возрасте Филипп Антельм Низьер уже вовсю использовал свой уникальный дар для целительства.

Тем не менее в возрасте четырнадцати лет Филипп Антельм Низьер отправляется в город Лион, чтобы освоить какую-либо профессию и начать зарабатывать на хлеб насущный. В Лионе жил его дядя, работающий мясником. Именно эту профессию и должен быть освоить юный Филипп Низьер.

В Лионе во время разделки туши Филипп Низьер нечаянно перерезал себе сухожилия большого и указательного пальцев на левой руке. Из-за этой травмы можно было потерять работу. И тогда юный Филипп Низьер вправил назад перерезанный палец, который едва-едва держался, охватил его здоровой рукой и принялся молиться. Буквально спустя несколько мгновений кровь остановилась, а палец – не просто зажил, но и прирос назад к ладони, словно ничего и не случилось!

Когда же Низьера привезли в госпиталь, врачу ничего не оставалось, как наложить защитную повязку и удивляться тому, что не было никакого