старый шаман оставался единственной надеждой Сэма для Дженис, и Сэм не собирался отказываться от этой надежды после того, сколько долго он его искал. Несмотря на всю эксцентричность Воющего Койота, Сэм чувствовал, что шаман пытается помочь ему. Если бы только понять, куда старик клонит. Одно ясно: Сэм не хотел бы замерзнуть в одиночестве где бы то ни было.

Он подошел к лестнице, поднимающуюся из кивы и, покашливая от дыма, спустился вниз.

Боль.

Воет ветер, как голодный волк. Ленивый огонь неумолимо уничтожает все вокруг. Лица наполнены болью, гневом, страхом и смертью.

Боль.

Плачет мама, пытается защитить. Отец, дерзкий и бессильный. Оливер, брат, уносится бушующей волной толпы в невероятно далекие места. И Дженис...

Боль.

Бегство. Попытки скрыться. Темная тень на фоне темной ночи пришла на охоту, кружится поблизости, все ближе и ближе. Жуткий вой пронзает тьму, прогоняет прочь тени. Вой остается в голове, пронзает мир и приносит...

Боль.

– Эй, эй, щенок. Это Собака?

Сэм очнулся, фрагменты сна убежали от него и были проглочены бурлящим туманом. Хоть и не был уверен, что видел их, Сэм был счастлив видеть, как они уходят.

– Ты за чем-то гнался? Разговаривал с Собакой?

Сэм, все еще с сумбуром в голове, покачал ей. Он не хотел вспоминать, но знал, что не был в том приятном месте, где поселилась Собака.

– Просто сон. Ничего важного.

– Эй, эй, щенок. Ты туп даже для бледнолицего. Сны имеют важное значение. Они затрагивают потусторонние места, где живут тотемы.

– Сны, это фрагменты принятых за день данных. Мозг просто классифицирует эту информацию и подсознательно обрабатывает.

– Уверен, бледнолицый? – Старик искоса посмотрел на Сэма.

– Это научно доказано.

– Ты на самом деле тупой. Сейчас это колдовской мир. Наука не все знает.

– Да какой там колдовской, – раздраженно сказал Сэм.

– Такой же, как ты, – ответил Воющий Койот почти идеально подделав раздражение Сэма, после чего забрался на лестницу. – Ешь. Спи. Думай. О чем угодно. Только не дай огню погаснуть. Я должен кое-что сделать. А ты будь здесь, щенок.

Шаман забрался по лестнице, на мгновение заслонив солнечный свет, погружая киву в глубокий мрак. В порыве сиюминутной паники Сэм чуть было не взлетел по лестнице вслед за стариком, но задавил это желание на корню. Он провел здесь уже двое суток и начал жалеть о своем решении остаться.

Каждое утро Воющий Койот говорил, чтобы он оставался в этом святом месте, спал, видел сны. Сэм ненавидел сны, приходящие к нему, так что не приветствовал подобные советы. Но он делал так, как говорил старик, чувствуя, что шансы чему-то научится у старика и, следовательно, шансы на спасение Дженис, зависят от послушания. Но всегда ли ученик послушен учителю? Такой был путь в Европе, где жили его предки, такой образ жизни был на Востоке. Почему у коренных индейцев должно быть по-другому? Так что Сэм сидел в темноте, меряя шагами ограниченную площадь кивы, когда вынужденное бездействие становилось слишком тягостным. Он потратил много времени, пытаясь угадать время суток по углу падающего солнечного света, скользящему по коврику Воющего Койота, закрывающему выход наружу. Скучно было так сильно, что Сэм спал много.

И когда он спал, видел сны.

На третий день, проснувшись, он обнаружил, что Воющий Койот успел уйти. Сэм тут же решил, что уже достаточно взрослый, чтобы выбраться из основательно надоевшей кивы, тем более что шаман запретить сегодня этого ему не сможет. Поднявшись по лестнице, резко оказавшись под полуденным солнцем, Сэм только удивленно моргнул и покачал головой. Он думал, что только-только наступило утро и тут же обвинил темноту кивы в своей временной дезориентации и биоритмических глюках. Опять же, а прошло ли три дня? Сэм надеялся, что так. Время шло слишком быстро.

Услышав тихий напев шамана, Сэм последовал к источнику звука на краю обрыва. Песня звучала откуда-то снизу. Сэм некоторое время оглядывался, пока, наконец, не нашел что-то похожее на тропинку вниз. В паре мест пришлось туговато, но он преодолел трудные места, спустившись на узкий карниз, и последовал по нему вдоль края песчаного утеса. За поворотом внезапно обнаружилась более сложная структура, нежели он видел на той стороне каньона. Остатки разрушенного помещения, вбитые в скалу. В одном месте башня высилась почти на четыре метра, формируя изогнутость отвесной стены расщелины. На утрамбованной земле обнаружились четыре входа в кивы. Сэм обогнул округлую стену башни и последовал дальше на голос.

Когда Сэм вошел в щель, чтобы пробраться вглубь руин, солнечный свет остался позади. Продвижение вперед замедлилось, стены становились