— Приношу извинения за задержку, — произносит Чур.
Кор Фаэрон качает головой, поднимая руку с когтями и продолжая читать.
— Магосы дали объяснения, — говорит он. — Устроенное нами опустошение ноосферы Калта оказалось более основательным, чем мы рассчитывали. Нужно многое восстановить. Как я понимаю, еще десять минут.
— Я буду счастлив, когда вы благополучно вернетесь на борт вашего корабля, повелитель, — произносит Чур.
На этот раз Кор Фаэрон поднимает глаза. Он улыбается.
— Твоя забота отмечена. Однако здесь я в безопасности, Сорот.
Он выглядит еще более болезненным, чем обычно. Вокруг него мерцает ореол грязного света эмпиреев. Чур видит, как сквозь кожу вспышками проступают кости, словно от прерывистых рентгеновских лучей. Кор Фаэрон поддерживает обширное варп-колдовство.
— Подойди, Сорот, — произносит он. — Почитай вместе со мной.
Сорот Чур делает шаг к пульту и заглядывает в раскрытую книгу. Он отмечает запутанную красоту почерка. На страницах едва остался намек на чистое место.
— Он пользуется стилусом. И чернилами, — говорит Кор Фаэрон, словно поражаясь этому. — В наши дни, в наше время. Стилус. Разумеется, я заставляю рубрикаторов поступать так же.
— Я слышал, что…
Кор Фаэрон смотрит на него.
— Что, Сорот?
— Я собирался сказать, повелитель, что слышал, будто Жиллиман также пользуется стилусом.
— Именно так. Кто тебе об этом сказал?
— Люциель.
— Тот, кого ты убил?
— Да, первая жертва.
— Он был твоим другом.
— Именно тем и была ценна его смерть, — произносит Чур.
— Да, думаю, что Робаут Жиллиман пользуется стилусом, — говорит Кор Фаэрон. — Он пишет. Много пишет, как мне говорили. Впрочем, там не много смысла. Он пишет… трактат. О ведении войны. О механике сражения. О теории боя. Детские проблемы. У него явно нет ни энергии, ни силы характера. И никакого интереса к метафизическим вопросам, которые занимают более достойные умы. Наш возлюбленный примарх уже знает об убийстве все, что только возможно. У него нет необходимости или причин записывать это. Принципы просты. Именно потому он способен выйти за рамки грубого практицизма и тратить свои время и энергию на обдумывание великих тайн. Функционирование этой и прочих вселенных. Природа существования.
Кор Фаэрон смотрит на него.
— Тебе известно, что Лоргар просто записывает то, что ему диктуют? То, что нашептывают ему и только ему?
— Боги? — спрашивает Чур.
— Силы восьми, — отвечает Кор Фаэрон. — ораторы пустоты и голоса бездны. Изначальный Уничтожитель из самой глотки варпа.
Снаружи зовут. Магосы завершили работу.
Кор Фаэрон закрывает книгу и поднимается на ноги.
— Воспользуемся их славным трудом, да? — интересуется он.
Перезапущенные теневыми механикумами системы станции «Зетсун Верид» включаются. Информационная машина продолжает работу. Зафиксировав, что планетарная оружейная сеть неактивна, а неактивность вызвана необъяснимой потерей центра информационных машин, размещенного на борту Калтского Веридийского опорного пункта, машина автоматически выполняет протокол и берет на себя управление, подбирая ослабшие бразды сетевой системы. На «Зетсун Верид» находится один из усовершенствованных машинных центров, способный в аварийной ситуации заменить основной орбитальный центр.
Оружейная сеть Калта снова включается. Ее коллектор перезапускается.
Кор Фаэрон обозревает работу, наблюдая, насколько крепко встроен в архитектуру ноосферы мусорный код Октета. Он определяет цель, и магосы поспешно задают и фиксируют координаты.
Все боевые орбитальные платформы, а также несколько станций наземного базирования, включая полярные установки, активируются и начинают наведение, пока их источники энергии набирают мощность.
