только что убил. Кортикальные разъемы и каналы биоподачи пронизывают его скальп, словно косички. Он — чудовище, сотворенное из плоти и окованное железом. Он создан из чистой ненависти.
Олл Перссон понимает, что не должен находиться здесь. Где угодно, в любом месте космоса, но не здесь. Он начинает пятиться.
Убийца слышит, как он двигается, или чувствует его. Убийца медленно поднимает массивную голову. Из ворота сочится сияние, подсвечивающее лицо. Высокомерное. Гордое. Злое. Он открывает глаза. Он смотрит на Олла.
— Я… я отрекаюсь от тебя, лукавый, — запинаясь, произносит Олл. Он инстинктивным охранительным жестом прикасается к висящему на шее маленькому знаку.
— Ты…
— Я отвергаю твое зло.
— Зла не существует, — говорит убийца, его голос — грохот обвала рушащихся скал. — Есть лишь безразличие.
Убийца делает шаг по направлению к Оллу. Пол —
Он замирает. Глядит на что-то. Он глядит на что-то в руке у Олла.
Олл в замешательстве бросает взгляд вниз. Он осознает, что все это время держал что-то в руке.
Он видит, что это.
Убийца издает звук. Вздох. Его губы раздвигаются, между ними тонкие нити слюны. Он смотрит Оллу прямо в лицо. Прямо в душу.
Олл отворачивается. Он больше не в силах смотреть в эти глаза. Он поворачивается, чтобы убежать.
И видит позади себя свет.
Он был настолько зачарован убийцей, покалывающей, обвивающей тьмой. Что практически не заметил, как появился свет.
Теперь он видит. Это не обычный свет. Не привычный ему свет.
Свет угасает. Это было прекраснейшее сияние, однако оно тает. Идет на убыль и тускнеет. Золотое и сломанное, как ангел. И так же, как ангел, подавленное созданным из мрака убийцей.
По ту сторону сияния широкое окно.
Через него Олл видит окутанное дымкой великолепие Терры.
Родина человечества горит.
— Я увидел достаточно, — произносит Олл Перссон.
Это шок. Просто шок. Тебя ранили, и я много тебе показал. Много. Мне жаль, правда жаль. Этого никто не должен был видеть. Никто не должен был иметь дело всем этим за один заход. Но времени действительно слишком мало, чтобы проявлять мягкость.
Ты увидел то, что должен был увидеть. Я показал тебе, куда придется идти.
Теперь это будет причинять боль. Будет тяжело. Ты сможешь. Раньше ты справлялся и с большими трудностями. Давай, Олл. Давай же, мой старый, дорогой друг Олланий.
Олл просыпается.
Никакого солнца. Никакой кровати. Никаких звуков пения с кухни.
Серый свет. Туман. Холод.
Боль.
Он упал на спину, изогнувшись. Руки изранены, как и спина, как и одно бедро. Ощущение такое, словно в голову вкрутили железные шурупы.
Он садится. Боль усиливается.
Олл осознает, что наихудшую муку причиняет не физическая боль, не растяжения с синяками.
Это отголосок. Отголосок видения. Он перекатывается на четвереньки, его непродуктивно тошнит, словно он пытается извергнуть наружу воспоминания и избавиться от них.
Велик соблазн счесть, что это был просто кошмар. Соблазнительно и легко. Просто дурной сон, который произошел вследствие удара головой.
Но Олл знает, что человеческий разум не представляет себе подобные вещи. Только не
Тот факт, что Джон предпринял сверхчеловеческое усилие и появился, пойдя на столь огромный риск, говорит о многом. О многом, и это многое неуютно для Олла Перссона.
Он неуверенно поднимается на ноги. Он избит и потрепан. Одежда покрыта коркой грязи, которая только начинает подсыхать и твердеть. Он
