ответственность.
— Найди кого-нибудь другого, Джон. Объясни это кому-то еще.
— Ты же знаешь, что не выйдет. Нет никого, кто был бы достаточно стар. Никто не понимает столь многого. Больше ни у кого нет…кругозора. Я расскажу об этом кому-то, а они отмахнутся от меня, как от безумца. И у меня нет времени проводить восемнадцать лет в сумасшедшем доме, как в прошлый раз, когда я попытался. Этим придется заняться тебе.
— Чем заняться?
— Убраться отсюда. Они собираются сдвинуть этот мир. Внутренний вихрь. Старый уступ Имматериума. Ты должен быть готов пройти через дверь, когда она откроется.
— И куда мне идти?
Снаружи стемнело. Солнце скрылось. Грамматикус поднимает глаза и вздрагивает.
— Ты должен кое-что заполучить и принести это мне. Пройди через дверь, когда она откроется, и принеси это мне. Я буду тебя ждать.
Он запинается.
— Во всяком случае, я чертовски постараюсь тебя дождаться.
— Куда я отправляюсь, Джон?
Темнеет так быстро. Грамматикус пожимает плечами.
— У нас кончается время, Олл. С твоего позволения, я тебе покажу.
— Черт, даже не…
Где-то. Здесь пахнет варпом, пылающими пустотными щитами. Стены из полированного черного дерева и гравированного керамита, отделанного хрусталем, слоновой костью и рубинами. Края люков обрамлены сусальным золотом. Это место так велико. Так огромно. Склепы и залы мрачны и монументальны, словно нефы соборов. Гробницы. Катакомб некрополя. Пол сделан из черного мрамора.
Это не пол. Это палуба.
Он чувствует, как по ней передается пульсация двигателей. Тяговых двигателей. Воздух сухой, искусственно сохраненный. Он чувствует запах дыма.
— Почему пахнет дымом, Джон? — спрашивает Олл.
Он не может прочесть, что выгравировано на полированных стенах, и понимает, что рад этому.
— Джон? Куда ты делся?
За окнами поля звезд. На полу кровь. Кровавые следы на мраморе, кровавые отпечатки ладоней на стенах. Гобелены сорваны. В переборках пробоины: вырванные зарядами болтеров воронки, прорезанные лазерами и когтями борозды. На полу тела.
Это не пол. Это палуба.
Он слышит звуки боя. Огромного сражения. Миллионы кричащих и визжащих голосов, лязг оружия, выстрелы. Грохот доносится через палубу. Он приглушенно раздается из далеких арок и наполовину видимых люков. Как будто прямо за углом творится монументальная катастрофическая история.
— Джон?
Никаких признаков Джона. Но он ощущает на загрвике покалывание иных разумов. Разумов, которые столь же ярки, как звезды главной последовательности.
— Джон, я не хочу здесь находиться. Совсем не хочу.
Он идет вперед, проходя через превышающую его высотой в двадцать раз арку в зал, который выше в пятьдесят раз. Стены и колонны громадны. Воздух заполнен дымом и угасающими отголосками.
На полу лежит мертвый ангел. На
Его убийца ждет неподалеку, черный, будто ночь, созданный из ярости и скрытый тенью. Края его боевого облачения отделаны золотом, что придает его мраку царственные очертания и формы. Золото же окружает и глаза на груди и поясе: злобные красные пристально глядящие глаза. Он дымится от мощи. От него исходят уколы жара, словно утечка смертоносного излучения. Он загрязняет галактику, просто стоя в ней. Раздается потрескивание. Легкое шипение. Злоба настолько ужасна, что ее улавливает счетчик радиации.
Убийца огромен. С его наплечников свисает плащ из мехов и человеческой кожи. Голову окружает шипастая оправа — психическая клетка, бронированная коробка. Внутри нее горит свет, красноватое свечение. Голова убийцы выбрита. Он смотрит вниз, лицо в тени. Он глядит на ангела, которого
