— Я просил о праве присоединиться к наступлению, — говорит Сорот Чур. Впервые с момента встречи Люциель замечает в поведении друга дискомфорт.

И впервые он задумывается о том, что они вовсе не друзья. Как бы лучше сказать? Товарищи, быть может?

Они однажды встречались раньше, восемь лет назад. Их роты случайно сблизились при обороне Гантовании Себрос, последнего из городов-башен Каскиана. Четыре терранских месяца они плечом к плечу отбивались от насекомоподобных созданий, чьего названия и языка они так и не узнали. Товарищи в силу обстоятельств.

Обстоятельства принимают решения за всех нас.

Простая, лишенная блеска, истина состоит в том, что XIII Легион Астартес Ультрадесант и XVII Легион Астартес Несущие Слово не близки друг другу. Невзирая на внешнее сходство, они совершенно разные в сфере организации и боевой идеологии. Они настолько же различаются между собой, как и возглавляющие их примархи.

Всякому глупцу видно, что изначальной целью Императора при сотворении его сыновей и Легионов было создать многообразие боевых сил, которые будут дополнять и украшать друг друга. Предполагалось, что различные сильные стороны и характеры будут сиять в контрасте. В единообразии слабость.

А поскольку братья разные, они конфликтуют. Существуют соперничества и споры, ссоры и перебранки, зависть и состязание. Это также задумано как часть здорового органического процесса Легионес Астартес. Таков замысел Императора. Пусть сыновья соревнуются. Пусть Легионы бросают друг другу вызов. Так они будут подстегивать друг друга. Так они будут работать лучше. Император и его старейшие, мудрейшие сыновья всегда рядом, чтобы остановить зашедшие слишком далеко события.

Гонорий Люциель и Сорот Чур стоят на наблюдательной палубе над главным трюмом крейсера «Самофракия». Они поприветствовали друг друга с уважением и симпатией и провели день, наблюдая за распределением потока персонала Армии и боеприпасов с боевого транспорта Чура на десантные корабли, за которыми надзирает Люциель. Они похожи — похожи телосложением, похожи званием. Один красный, другой синий, как будто они отпечатаны одинаковыми заводскими прессами, а затем обработаны разными красками.

— Думаю, мы связаны, — говорит Чур. — Надеюсь, что не ошибаюсь.

— Так и есть, — соглашается Люциель. — Было честью служить вместе с тобой на Каскиане.

— А стало быть мы… необычные, — делает смелое замечание Чур.

Люциель смеется.

— Ты просил о праве примкнуть к наступлению, — произносит он. — Полагаю, твой примарх проявил благосклонность?

— Да.

— Так же, как и мой, — отзывается Люциель. — когда я просил об обязанности обеспечивать непосредственную защиту Нуминской верхней станции. Мы брошены на роль послов, брат.

— Мне тоже так кажется, — кивает Чур, испытывая облегчение, что спустя несколько проведенных в обществе друг друга часов об этом, наконец, зашла речь.

— Думаю, мы с тобой — единственная настоящая точка дружбы между нашими Легионами, — говорит Люциель. — Неудивительно, что мы обнаруживаем, что мостим путь к взаимодействию.

Они идут по палубе под громадными арками ребер-сводов трюма.

— Гордость моего Легиона получила удар, — произносит Чур.

— Разумеется, — отвечает Люциель. — Уязвлена, я бы сказал. И это — воздаяние. Наши Легионы будут нести службу плечом к плечу, прилагая совместные усилия, и тем самым сплачиваться. Примером этого в миниатюре служит наш опыт.

— Говорили, что это упражнение, — откликается Чур. — Что Воитель играет властью, отдавая приказы двум своим братьям, в особенности тому, кто достаточно могуч сам по себе. Но это все дым. Думаю, что Воитель Хорус демонстрирует примечательную проницательность. Он знает, что при нынешнем положении дел, единство любого строя, образованного Несущими Слово и Ультрадесантом, будет иметь изъян.