— Шестнадцать с половиной, — отвечает Гейдж.
— Я округлял в меньшую сторону, как Армия, — говорит Жиллиман. Все смеются. Примарх смотрит через кристалфлексовую стену. Среди рядов блестящих, словно полированные клинки мечей, звездолетов уже присутствует россыпь более темных кораблей, похожих на окровавленное оружие, которое ожидает чистки.
Первые боевые корабли Лоргара, которые швартуются и маневрируют, занимая места в строю.
— Получены приветствия от прибывающих капитанов и командующих, — сообщает Гейдж. — Эреб просит об аудиенции в удобное для вас время.
— Он может немного подождать, — произносит Жиллиман. — Это довольно скорбный человек. Я бы предпочел вытерпеть их всех за один раз.
Магистры снова смеются.
— Подобная бестактность уместна только в нашем кругу, — напоминает Жиллиман. — Это операция спланирована так, чтобы продемонстрировать эффективность новой эпохи. Она целиком спланирована для того, чтобы прославить моего брата Хоруса и укрепить его авторитет.
Жиллиман смотрит на Атрея, который улыбается, и на Гейджа, который глядит в сторону.
— Да, Марий, я слышал. И вот что. Атрей был прав. Это представление, помпа и, в сущности, трата времени. Но — и вот в чем дело — Хорус
— Да, мой примарх.
— И последний вопрос, — говорит Жиллиман. — Шесть с половиной минут назад произошел сбой сигнала вокса. Детали записаны. Возможно, искажение из-за солнечной вспышки, но я прошу кого-нибудь проверить. Всему миру показалось, что это было пение.
Помехи проверены и списаны на солнечные искажения. Вокс-артефакт. Пустота постоянно потрескивает и нашептывает в слышимом и электромагнитном диапазонах.
Спустя полчаса специалист на борту «Касторекса» докладывает о том, что слышит поющие в воксе голоса. Через двадцать минут песнопения на одиннадцать секунд блокируют основную орбитальную информационную передачу. Их источник не установлен.
Часом позже происходят еще два всплеска, не имеющие источника.
Через час после этого Управление Связи сообщает о «серии поломок» и предупреждает, что «в течение дня возможны дальнейшие искажения связи, пока проблема не будет выявлена».
Еще через час на ночной стороне Калта начинается первый из дурных снов.
Существует множество зацепок. Существует множество предзнаменований. Принимая во внимание выдающуюся доскональность, с которой XIII Легион проводит свои приготовления, можно было бы посчитать трагедией или некомпетентностью тот факт, что так мало из всего этого было замечено.
В данном случае простая истина заключается в том, что Ультрадесант не знает, что нужно искать.
На поверхности Калта в утренних лучах Тилос Рубио вместе со своим отделением ожидает погрузки на транспорты. Они все принадлежат к 21-й роте, подчиняясь капитану Гаю.
У Рубио болит голова. Боль по ту сторону глаз. Он не обращает на нее внимания. На короткое мгновение он раздумывает, не сообщить ли о ней апотекарию, но не делает этого. В ходе подготовительной фазы они двигались несколько дней без перерывов на отдых. Не было возможности отключить высшие психические функции и поспать, или хотя бы провести восстановительную медитацию.
Он списывает боль на это, на сопутствующую усталость. Очередное проявление слабости человеческой плоти, которое в течение часа выявит и нейтрализует его трансчеловеческая биология.
Это не усталость. Впоследствии Рубио пожалеет, что не обратил внимания на свое недомогание. Пожалеет об этом куда сильнее, чем обо всем остальном, что произойдет на Калте. Сожаление будет терзать его до самой смерти, еще много лет.
После смерти и резни, после стрельбы и убийства, когда судьба совершит необычный ход и выведет его с поля боя, когда, наконец, появится момент подумать, Тилос Рубио осознает, что в своей решимости следовать эдиктам Императора он оставил без внимания жизненно-важное предупреждение.
Он не одинок. Среди примерно двухсот тысяч Ультрадесантников, которые находятся в этот день на Калте и вокруг планеты, присутствуют сотни одаренных личностей вроде него, покорно и самоотверженно принявших понижение до ординарных званий. Все они игнорируют головную боль.
