Я улыбнулась:

– Не думаю, что мама отдаст его тебе. Она просто использует тебя в качестве модели.

– Модели?

– Это факт, не комплимент.

– Ну конечно, ведь если ты сделаешь мне комплимент, то тебя хватит удар.

Я хихикнула:

– Может, не удар, но мой мозг определенно восстанет.

Кейд не поддержал мой смех, только посмотрел на веревочку на запястье.

– О, прекрати, тебе не нужно мое подтверждение того, что ты сексуален. Ты и так это знаешь, – усмехнулась я.

– Ты в порядке? Голова не болит? – спросил Кейд.

Я пнула его по ноге, и парень засмеялся:

– Так ты считаешь меня сексуальным? – Глаза Кейда блестели.

– А разве не все девушки так считают? – хмыкнула я.

К моему удивлению, щеки Кейда слегка порозовели. Я не могла понять, почему его это смутило. Парень провел рукой по волосам. А потом еле слышно сказал:

– Ты не все.

Мой взгляд метнулся к нему, я сомневалась в том, что верно все расслышала. Он поддразнивал меня, как и весь день? Что он этим хотел сказать? Это было оскорбление? Наше перемирие закончилось?

Прибежала мама.

– Прости, прости, – пробормотала она. – Не могла ее найти. Осталось меньше пяти минут до окончания фильма, и мы переходим к пирогу. – Она подмигнула мне.

– Нет! – Слово вылетело из моего рта.

Мама замерла, присоединяя застежку к веревочке:

– Что такое?

– Еще рано.

– В самый раз. Уже довольно поздно.

– Мы обычно делаем это только в кругу семьи.

– Лили, – пожурила меня мама.

И в этот момент пришла Эшли с моим блокнотом в руках.

– Пора, – произнесла она с улыбкой.

Я совсем забыла о ее намерении заставить меня прочитать песню. Меня омыло волной ужаса.

– Нет!

Я резко вскочила и бросилась вырывать блокнот из рук сестры.

– Ты обещала, – обиженно сказала Эшли.

Теперь я никак не могла прочитать текст песни. Единственная песня, что была наполовину закончена, была про Кейда. А он был здесь.

– Я передумала.

– Я так и знала.

– Нет, я собиралась, но…

Эшли бросила на меня разочарованный взгляд и вышла из гостиной, в то время как в нее вошли остальные родственники. Папа нес в руках повязку для глаз. Я старалась быстро что-то придумать. Это станет полным разоблачением. Если это произойдет, Кейд сразу поймет, что я писала те письма. И тогда он придет в ужас. Нельзя устраивать это представление перед всей моей семьей, потому что тогда мои родственники поймут, что на самом деле думают обо мне все дети в школе.

– Это особое событие, – сказала я папе, из-за паники мой голос стал резким. – Не думаю, что посторонние должны присутствовать.

– Лили, – одернул меня папа, его брови опустилась в неодобрении.

– Мне так жаль, – сказала мама Кейду, извиняясь за меня.

Кейд поднялся, развязал веревку на запястье и протянул ее маме:

– Знаете что? Все нормально. Мне в любом случае пора выдвигаться. Все же День благодарения. Мама хотела, чтобы я пораньше был дома. Большое спасибо, что пригласили меня. Все было потрясающе.

Я была ужасным человеком. Заставила Кейда уйти, потому что боялась. Боялась, что завтра он снова станет самим собой. Что я снова стану самой