Я закрыла глаза. Я не напишу ему ответ. Не напишу. Эти письма от
Я сложила письмо и вернула его на место. Если я перестану писать, то и он в конце концов тоже. И читать мне тоже надо бы перестать. Я это знала. Не честно с моей стороны перестать писать письма, но при этом продолжать читать его. Несмотря на то что я знала, кто их пишет, какая-то часть меня все равно ощущала трепет. Все равно одобрительно кивала и весело улыбалась.
Я не хотела становиться ближе к Кейду. Не хотела считать его забавным. Я знала его как облупленного. И мне было плевать, почему на публике он вел себя именно так. Он был достаточно взрослым, чтобы не относиться к людям как к мусору, несмотря на то, как к нему относились его отец и отчим.
А я была достаточно взрослой, чтобы честно сказать Кейду, что больше не могла писать.
Я достала из-под парты два письма, убрала их в рюкзак и уставилась на пустой листок перед собой. Мне не обязательно быть грубой. Я не хотела оскорблять Кейда, хотя именно так ему нравилось поступать со мной. Я была выше этого.
На последнем предложении слезы защипали глаза. Мне хотелось рассказать Кейду обо всем, что произошло. Хотелось написать: «Сначала я узнала, что ты – это ты. Потом мой брат сломал единственную вещь, которая могла бы мне помочь справиться с этим фактом, а напоследок я в пух и прах разругалась с лучшей подругой, поэтому она даже не поможет мне пройти через это». Но я не могла. Интересно, какой совет Кейд дал бы мне насчет брата, насчет Изабель. Это же Кейд Дженнингс. У него миллион друзей. Один за всех и все за одного. Изабель же была моей единственной подругой.
У меня выкатилась слеза, но я быстро ее смахнула. Я до сих пор ощущала вину за то, что этим утром повернулась к Джоне спиной. Он выглядел таким грустным, а я не смогла преодолеть свою злость, чтобы успокоить братишку. И я не думаю, что от меня следовало ожидать утешений, хотя, судя по маминому взгляду, именно это я и должна была сделать. Этому ребенку все прощалось. Возможно, Джоне стоило понять, что не все можно исправить объятиями. Видите, я снова пыталась оправдать свое утреннее поведение.
