– Я не знаю всех подробностей. Спроси у нее.

Я замолчала. Понимала, что сестра спешит. Подняв руку, стянула с волос резинку и провела пальцами по волнам.

– Мама сказала, чуть позже кто-то отвезет Уайата на его первую бейсбольную тренировку, – добавила Эшли, – так что накорми его сразу.

– Хорошо.

– И полагаю, на ужин ешь все, что хочешь.

Это означало хлопья.

– Ладно.

Эшли едва притормозила, чтобы я вышла из машины, и тут же уехала.

– Спасибо, что подвезла, – сказала я ее задним фарам.

Оказавшись в доме, я крикнула в сторону комнаты с телевизором:

– Уайат, иди ешь. У тебя бейсбольная тренировка.

Затем пошла в свою комнату и сменила джинсы на свободные шорты, блузку на майку, а балетки на пару шерстяных носков до колен. И почувствовала себя лучше, вот только споткнулась о чехол от гитары. Я зарычала на него и пнула под кровать. В комнату со скрипом открылась дверь.

– Ррр, стучите, пожалуйста, – рявкнула я. Обернулась и увидела в приоткрытой двери Джону.

Братишка распахнул ее, но порог не пересек. Мне стоило развести руки и позволить ему подбежать, но я этого не сделала. Только лишь натянуто ему улыбнулась:

– Что такое?

– Можешь приготовить мне хлопья?

– Ты знаешь, как их готовить, приятель.

Джона хмуро посмотрел на пространство под моей кроватью:

– Я этого не делал.

Я вздохнула.

– Джона, очень важно научиться отвечать за свои поступки. Если ты не можешь признаться в том, что сделал, то как мне поверить, что тебе жаль?

Братец выпятил нижнюю губу:

– Мне жаль, что ты меня ненавидишь.

Я вздохнула:

– Я злюсь, что моя гитара разбита, и я злюсь, что ты трогаешь мои вещи без спросу. Но я не ненавижу тебя. И никогда не буду ненавидеть.

– Я этого не делал, – упрямо повторил Джона.

Безнадежно. Однажды правда выйдет наружу. И даже тогда это будет неважно. Моя гитара все равно будет сломана.

– Ладно, иди есть.

Я села на кровать, подключила телефон к стереосистеме и включила так громко, как могла вынести. Прослушивание песен «Блэкаут» не достигло поставленной цели – не помогло расслабиться, потому что теперь из-за них я думала о Кейде и письмах. Но я не позволю ему загубить удовольствие от песен своей любимой группы. Я увеличила громкость.

Открыла блокнот и уставилась на наброски. Мне что-то в них не нравилось.

В дверях появился Джона, он что-то сказал, но я его не расслышала. Я выключила музыку.

– Там кто-то пришел, – сказал братишка.

– О, хорошо.

Я встала, полагая, что это мама одного из товарищей по команде Уайата приехала его забрать.

Но когда я вышла в коридор, то увидела Кейда Дженнингса.

Уверена, у меня от шока вытянулось лицо. На лице Кейда также было написано удивление.

Я была так потрясена, что захлопнула дверь прямо у Кейда перед носом.

Что здесь делал Кейд? Он узнал правду о письмах? Мое сердце бешено колотилось. Очевидно, было слишком поздно бежать переодеваться. Он уже видел весь мой прикид, и носки по колено тоже.

Я отступила на шаг и услышала, как Кейд трижды постучал в дверь. Я попыталась пригладить волосы, но быстро сдалась и снова открыла дверь.

Первоначальное удивление на лице Кейда сменилось его обычным самодовольством. Кейд оглядел меня с ног до головы.

– Заткнись! – буркнула я.

– Я ничего не говорил, – усмехнулся Кейд.