Каллум нетерпеливо взмахивает рукой.

— Выходи на улицу, и все мы будем смотреть на то, что стоит на подъездной дорожке.

Даже против воли меня охватывает радостное волнение. Должно быть, привезли мою машину — то есть машину, которую Каллум купил для меня. Я стараюсь не спешить, но Истон устал ждать. Перепрыгивая через две ступеньки, он хватает меня и тащит в холл, где остальные Ройалы выталкивают меня на улицу.

Посередине подъездной дорожки, у подножия широкого, выложенного плиткой крыльца, стоит двухместный кабриолет. Внутри кремовая кожа и темное лакированное дерево. Хром на руле блестит так ярко, что мне хочется прикрыть рукой глаза.

Но больше всего меня потрясает цвет машины. Она не розовая. Не красная. А самого чистого синего оттенка — таким же ярко-синим цветом был украшен самолет, который доставил меня сюда, точно такого же цвета визитки Каллума.

Я поднимаю на него глаза, и он кивает.

— Ее красили на нашей фабрике в Калифорнии. Это цвет Ройалов, его формула запатентована «Атлантик Авиэйшн».

Рид прижимает руку к моей пояснице и подталкивает вперед, к машине. Она такая красивая, такая чистая, такая новая, что мне страшно даже прикасаться к ней.

— Готова прокатиться?

— Вообще-то, не очень, — признаюсь я.

Ройалы дружно смеются, но это не издевательский смех, а искренний и добродушный. У меня замирает сердце. Неужели это и правда моя семья? Подумав об этом, я опускаю несколько внутренних защитных барьеров.

Каллум протягивает мне ключи и лист бумаги.

— Это твои документы на машину. Что бы ни случилось, она твоя.

Он хочет сказать, что если я по каким-либо причинам решу уехать, то могу забрать машину с собой. И это какое-то безумие, потому что я боюсь даже садиться в нее.

— Давай же обновим эту малышку. — Рид открывает пассажирскую дверцу и залезает внутрь.

Все остальные ждут и наблюдают за мной, так что у меня не остается другого выбора. Я обхожу машину, чтобы сесть на место водителя. Рид объясняет мне, как подвинуть сиденье вперед, установить руль пониже и как управлять магнитолой — самой важной деталью во всем автомобиле.

Буквально одним нажатием кнопки двигатель оживает, и мы отъезжаем.

— Ненавижу водить машину, — признаюсь я, когда мы катим по тихой дороге в две полосы, ведущей к поместью Ройалов. Мои пальцы вцепились в руль, и я никак не могу заставить себя ехать быстрее сорока километров в час. Дома, расположенные вдоль этой обсаженной деревьями улицы, либо скрываются за воротами, либо остаются вне поля зрения, находясь где-то там, в конце длинных асфальтовых дорожек, которые уходят в заросли бугенвиллеи и и прочих насаждений.

Машина такая маленькая, что Рид с легкостью, вытягивая руку, устраивает ее на спинке моего сиденья. Он зажимает пальцами кончики моих волос.

— Тогда хорошо, что у тебя есть я, потому что мне нравится водить.

— Правда? — тихо спрашиваю я, почти радуясь тому, что мне нужно смотреть на дорогу, а не в его синие глаза. — Ты у меня есть, да?

— Да, я у тебя есть.

И оставшуюся часть поездки я словно парю на крыльях.

— Похоже, вы отлично провели время, — приветствует нас Каллум, когда мы возвращаемся домой.

— Лучшая моя поездка за рулем, — объявляю я. И потому что от счастья у меня кружится голова, я кидаюсь обнимать его. — Вы были так добры ко мне, Каллум. Спасибо. Спасибо вам за все.

Моя неожиданная вспышка эмоций сначала пугает его, но вскоре мужчина уже обнимает меня в ответ. Парни разнимают нас, жалуясь на свои пустые желудки, мы отправляемся в ресторан, где подают стейки, и Ройалы съедают столько, что хватило бы на ужин пяти семьям.

Когда мы возвращаемся домой, я бегу наверх и мысленно добавляю «управление автомобилем» к своему списку удивительных вещей, которые произошли в моей жизни. Этот пункт идет сразу вслед за пунктом «минет».

В эту же ночь, когда в доме становится так тихо, что даже мыши уснули, Рид залезает в мою кровать.

— Мне приснился чудесный сон, — бормочу я, когда он прижимается всем телом к моей спине.

— И какой же? — хрипло спрашивает он.

— Ты пришел в мою комнату и обнимал меня всю ночь.

— Мне нравится этот сон, — шепчет он мне на ухо и обнимает меня — почти как в моем сне — и я засыпаю в его объятиях.

Наутро я вновь просыпаюсь одна, но его невероятный запах остался на моих простынях.

Спустившись вниз, я застаю Рида привалившимся к кухонному столу.