Но Смит неумолим.

– Никаких пехотинцев, Феллоу. Одно дело – принять в консульстве гражданина США и его семью, другое – оказывать помощь в похищении будущего короля Гуанахани. Чувствуете разницу?

Чёртов политик. Меня он, конечно, тоже не отпустит. Слишком сладка наживка, которую я ему вчера предложил.

Док Сезар говорит:

– Я поеду с ними.

Святой человек. В случае заварушки помощи от него будет мало, но всё равно мне становится легче.

Провожаю их в подвал. Целую Валери и говорю, что всё будет хорошо. Обнимаю Ника.

Велю Смиту запереть все двери и строго наказать пехотинцам никого не пускать. Ни под каким предлогом.

С темнотой к Монти возвращается уверенность.

– Выпьете? – спрашивает он. – А я выпью. Кажется, все сроки прошли. Вас никто не ищет. Кроме разве что медицинских работников. До чего же бредовую историю вы придумали, Феллоу. Но я не в обиде. Я получил вас и прекрасный анекдот в коллекцию.

– Помолчите, – перебиваю.

Он умолкает, и в наступившей тишине мне кажется, что я слышу хрустящий звук шагов – будто кто-то идёт по битому стеклу.

Представьте, что вы на веранде пьёте чай с любимой тётушкой, когда внезапно понимаете, что на заднем дворе притаилась стая велоцирапторов. Никаких доказательств тому нет, кроме разве что странного свистящего звука, но почему это непременно должны быть велоцирапторы? Это ведь может быть кто угодно, например соседский мальчишка, который собрался наворовать яблок. Но, нет, вы совершенно точно знаете: велоцирапторы. Вы смотрите на свою тётушку и понимаете: она чувствует то же самое. Мир вокруг не изменился, у чая вкус всё тот же; остро пахнет осенью и палыми яблоками. Только велоцирапторы вот-вот появятся из-за угла.

Так и теперь. Вроде бы ничего не изменилось. Не погас – даже не мигнул – свет. Где-то на пальме ворчливо переговариваются вороны.

Но я понимаю: вот оно. Начинается.

Смит успешно справляется с ролью тётушки. Голова его вжимается в плечи и дёргается, как у птицы.

Он быстро берёт себя в руки. Идёт к двери.

– Не вздумайте открыть дверь, Монти, – шепчу я.

– Ерунда, – отвечает Смит.

Он распахивает дверь и тотчас получает пулю в живот.

В библиотеку входят кайманы. В дверном проёме за их спинами вижу пехотинца с перерезанным горлом и очень удивлённым взглядом.

Дорога идёт в гору, а значит, меня везут в Цитадель.

Цитадель – наивысшая точка Гуанахани. Крепость, которую построил сразу после революции первый король Анри. Говорят, в фундамент Цитадели легло больше рабов, чем погибло в войне с французами. И всё равно портанрийцы гордятся этой крепостью.

Цитадель из моих снов – огромная чёрная клякса, внутри которой прячется паук.

За семь лет в Порт-Анри я так толком и не рассмотрел эту крепость. Снизу, из города, её почти не видно. Даже в самый ясный день небо отыскивает где-то облака, чтобы её укутать. А в те редкие дни, когда облаков нет, Цитадель сама успешно справляется с ролью облака. Стены её выкрашены в слепяще-белый цвет.

Грузовик трясёт на крупных булыжниках дороги, но мне это нипочём. Я думаю о маленьком Нике. Думаю о Валери. Через несколько часов они будут в Ки-Уэст.

Грузовик останавливается. Кайманы грубо вышвыривают меня наружу, и я ударяюсь о камни, раздираю колени и ладони в кровь. Ничего. Ерунда по сравнению с тем, что меня ждёт – вероятно, расстрел. Удивительно: мне совсем не страшно.

Оглядываюсь. Вблизи крепость не такая уж и белая. Камни укутаны красным мхом. Стены высотой в три человеческих роста. Сбежать отсюда было бы нелегко. Хорошо, что бежать я не собираюсь.

Деревянная койка. Каменные стены. Мох осыпается пылью от малейшего прикосновения. Узкое окно-бойница под потолком. Если встать на цыпочки, можно разглядеть в свете факелов сапоги часовых-кайманов.

Эта темница не худшее, что со мной случалось. По крайней мере здесь сухо и нет мокриц.

С тихим скрипом открывается дверь за моей спиной. Я не спешу оборачиваться. Нужно сохранять достоинство.

– Оставьте нас. Я хочу поговорить с ним наедине.

Голос женский, это интригует. Оборачиваюсь.