принято в вашем мире. — Хольтц сделал приглашающий жест рукой. — Давай, говорун, удиви меня. — Обратился он к Хвату. — Раз уж ты посмел выступить против меня там, на поле.

— Меня зовут Хват, товарищ офицер, — не было в их языке слова «сэр», по сути, он сказал «знакомый», то есть еще не друг, но уже уважаемый человек, так что Хольтц интерпретировал его как товарищ. Коссианцы, востроянцы, валлхальцы обращались так к своим офицерам, — и я являюсь для них лидером, а также сотником и десятником в одном лице. Вы должны понимать, зачем я это сделал. — Коимссар кивнул. — Путешествуя через пустоту, мы разбились на отряды по десять человек, которыми управляет один. Из десяти десятников выбирают сотника, который руководит всей сотней, отдавая прямые приказы своему десятку и всей сотне. Сотники собираются в совет, который вырабатывает дальнейшую стратегию действий. — Звучало это примерно так: «совет думает что делать дальше, продолжить охоту или же отступить», но комиссар его понял.

— Что ж, о какой-то организованности у вас понятие есть. — Кивнул он. — Сейчас перед вами стоит задача — изучить общий язык, на котором говорят в Империуме. Так как долгого времени на это нет, а способности к языкам проявляются не у всех, то вам в головы будут вложены «гипнограммы». — Снова незнакомое слово. — Вы подождете своей очереди, зайдете в кабинет. — Он указал на канцелярию, — где вам и проведут процедуру. Некоторое время голова будет болеть, но кости у вас крепкие, так что справитесь. — Хольтц улыбнулся. — Ничего не бойтесь, некоторые люди опасаются всего незнакомого. — Он оглядел покрытых шрамами огринов, всех как один. Их лидер был особенно украшен ими, сильно выделялись отметины на лице. — Я вижу, что вы все добрые воины, и это очень хорошо — рукопашных схваток впереди будем еще много. Свое оружие можете хранить здесь. — Он указал на панель, которая откатилась по нажатию кнопки. Стыков заметно не было, так что Хват даже не обратил на нее внимания. — Здесь для каждого своя ячейка. — Комиссар показал, как открывается шкафчик. — Такие ниши есть по всей казарме, выберете себе ближайшие, чтобы не бегать через все расположение. Сейчас попрошу старших отрядов предоставить мне списки личного состава. — И с интересом посмотрел на огринов. Если они умеют писать, то я съем свой башмак, подумал Хольтц.

Хват, конечно, мог накарябать по-русски, но кто знает, может быть в этом мире они занимают главенствующее положение или же не входят в Империум, да и раскрывать себя так глупо совершенно не хотелось, поэтому он ответил просто:

— У нас нет письменности.

— Как же вы передаете знания? — в комиссаре проснулся исследователь. Каждое новое пополнение огринов он расспрашивал особенно тщательно, все фиксируя на звукозапись.

— Устно. У нас хорошая память, а физические навыки мы закрепляем охотой и сражениями.

— Вы бьетесь друг с другом?

— Только с людоедами — бандами, которые пожирают себе подобных. — Ответил Хват. — Они не люди.

— Согласен. — Кивнул Хольтц. — А с другими? Есть у вас князья, графы, вожди?

— У нас есть Верховный Вождь…

— Который оказался порядочной гнидой. — Выкрикнул кто-то из строя, на что Хват зашипел и там заткнулись.

— Извините его, офицер, он не хотел. — Повинился перед комиссаром лидер. — Мы всегда вместе обсуждаем случившееся и что будем делать потом, каждый имеет право голоса, вот они и привыкли выкрикивать.

— Так что насчет власти?

— У каждого рода есть свой вождь, который ведет его. — Продолжил Хват. — Если род небольшой по численности, то вождь также как и все ходит на охоту или занимается ковкой металла и его добычей. Если род многочисленен, то вождь непосредственно руководит людьми, отправляя партии охотников за червями или мохначами, ведет переговоры с другими родами, заключает брачные союзы.

— Союзы?

— Нельзя долго брать себе жен из твоего рода — кровь надо разбавлять. — Ответил Хват.

Нашей бы аристократии да эти слова в уши, со вздохом подумал комиссар. Надо же, дикари, а догадались, что инбридинг к хорошему не приводит и даже организовали некоторый обмен женщинами. Так, теперь про женщин.

— Я вижу среди вас женщин, обычно «огрины» не отправляют их для службы в гвардии. Что же заставило вас принять их?

— Мы не слабее мужчин! — выкрикнула Заноза и ее тут же пнули под зад.

— Что это, зарождающееся равноправие? — усмехнулся комиссар.

— Женщина должна хранить очаг и ждать мужа с охоты. — Медленно произнес Хват. — Но есть некоторые, — он глянул в сторону Заноны, — особы, которые считают иначе. Мы не препятствуем им, как правило, хлебнув немного мужской доли, они стараются остаться в поселке. Но, как видите, товарищ офицер, есть среди них и упертые. Да и потом, наши женщины свободны, они вольны сами выбирать свою судьбу, но и прислушиваться к мнению вождя и мужа им тоже иногда приходится. Частенько через палку или крепкий кулак. Согласно нашим обычаям часть девушек отправляется для службы в гвардию. Мы так думали до определенного момента, который произошел в замке Верховного Вождя. — Огрин странно посмотрел на комиссара. — Это наше внутреннее дело и вам про него лучше не знать.

От здоровяка пахнуло такой волной угрозы, что комиссар ее сразу почувствовал. Он был опытным воином и предчувствие пятой точкой не раз спасало