превосходившие даже космодесантников. Они моментально отжали наступающих, создав нечто вроде линии фронта, летающие в воздухе истребители хаоса куда-то исчезли, а на поле приземлялись челноки имперской гвардии, из трюмов которых выбегали солдаты и тут же вливались в бой. Тут и там вспыхивали выстрелы тяжелых лазганов, ухали дробовики и взметалось пламя огнеметов — солдаты тут же вступали в бой, стабберы «Стражей» и лазерные пушки непрерывно стреляли, кося пехоту хаоситов как спелую пшеницу, но тех все равно было много. В дыму подробности рассмотреть не удавалось, но Симона поняла главное — сейчас она не погибнет, раз Император распорядился послать им на выручку свою гвардию.

— Прикрой мне спину. — Хрипло произнес огрин, отбиваясь от наседавших еретиков, укладывая их пачками. Он в правой руке косил их топором, левой постреливая из огромных размеров болтера. Только сейчас Симона поняла, что непростительно разлеживается на поле боя, когда за нее дерутся. Она немедленно вскочила, не забыла перезарядить болтер и тут же вступила в схватку.

Громила дрался ловко, словно прошел длительную подготовку в рядах космодесанта, однако канонисса четко видела, что это не человек. Большая голова, глубокие глазницы, в которых прятались глаза, мощный покатый лоб и крепкая ковшеобразная челюсть. А еще длинные руки, которые достигали кончиками пальцев чуть ли не колен, треугольная фигура и ноги, больше похожие на тумбы. И все это было заковано в броню, подогнанную под физические параметры тела и сделанную из листов защиты транспортеров гвардии. За спиной у огрина на ремне болтался лазган, в левой руке был зажат болтер и не такая мелкокалиберная пушка как у Симоны, а натуральная стационарная дура, которая одним выстрелом отправляла в варп все эти дьявольские бестии. Мутанты верещали и наступали, росчерки лазерных лучей били из гари, которая уже рассеивалась — ветерок потянул с гор и сейчас перед канониссой открылось место битвы.

Тут и там в степь воткнулись десантные капсулы хаоса, сели челноки, из которых волнами выбегали еретики, в небесах изредка проносились перехватчики врага, но истребители не давали им атаковать и сбросить бомбы, хотя некоторые все же успевали и тогда на земле вспыхивали бутоны взрывов, разбрасывая тела гвардейцев и еретиков в стороны. Позади, возле монастыря, из челноков гвардии выводили в поле танки и артиллерию, столько, сколько успели загрузить, спешила пехота, решительно сжимая лазганы. В какофонии боя не было слышно призывов комиссаров и офицеров, однако они незримо присутствовали в бою, ведя за собой в битву.

Огрин очистил перед собой пространство от мутантов, как-то ловко сунул лабрис себе за спину в кожаный меховой чехол и тут же подхватил лазган, переделанный из стационарного лазера под его ладони, плюхнулся и перекатился, спрятавшись за телами и открыл прицельный огонь по наступающим.

— Не стой столбом, прячься. — Крикнул он и Симона его хорошо услышала — она слишком увлеклась наблюдением за тем, как другие сражаются, что было совершенно непростительно. Повела себя как молодая девчонка, отругала она себя, используя вместо укрытия раздувшиеся тела каких-то мутантов.

Мутанты и еретики заметили, что к сестрам прибыло подкрепление и взвыли от ненависти, усилив свою атаку, стараясь проломить строй, потому что деваться им с открытого пространства степи было некуда. Огрины натурально вросли в землю, прячась за трупами и стреляя по наступающим. Их огнеметы, напоминающие танковые, выжигали траву вместе с плотью, лазганы шипели и плевались импульсами, некоторые стреляли без остановки, используя зарядные ранцы и создавали такой вал огня, который вкупе с поддержкой «Стражей» и танков просто размазывал атакующих. Огрин, что спас канониссу от смерти, кинул пару своих гранат и еретики полетели вверх тормашками от мощных взрывов. Хвату приходилось стрелять без остановки, оружие нагрелось, мощность выстрелов постепенно снижалась — линза мутнела от воздействия высокой температуры, а враги еще не закончились. Они лезли как сумасшедшие и он видел все проявления Хаоса у них на лицах и телах. Мерзкие, скрюченные и страшные люди, которые отдали свою душу для служения Темным Богам явно не заслуживали снисхождения. Они напоминали зверей, да и вели себя точно также, визжа и вопя от злобы и ненависти, брызгая слюной и царапая когтями все, до чего могли дотянуться. Но пока еще их можно было сдерживать.

Артиллеристы развернули четыре своих минометных гаубицы, которые сумели запихнуть в челнок и сейчас начали накидывать в самую гущу наступающего войска. 54 артиллерийский делал все, чтобы поддержать пехоту, которая клином вгрызлась в войска Хаоса и на острие этой атаки отчаянно из всех сил дрались огрины. Командир расчета видел это в свой бинокль — полковник Дэниэлс высадиться не успел, его челнок был сбит над планетой, капитан видел это своими глазами, когда смотрел в иллюминатор и сейчас он был главным, потому что некому больше управлять четырьмя единственными гаубицами, на которые приходилось в четыре раза больше снарядов. Сейчас капитан был зол и не просто хотел отомстить за смерть их командира, а перепахать этих еретиков, перемолоть, стереть в порошок, в пыль, сжечь, чтобы даже костной муки не осталось.

— Навестись на квадраты пятьдесят шесть, пятьдесят семь и шестьдесят четыре! — Командовал он, получая данные с полевого вычислителя, изредка отрываясь от бинокля. — Огонь!!

Минометы ухнули и снаряды порвали наступающих в клочья, заодно присыпав землей и контузив половину. Здесь, вдали от войск Хаоса, артиллеристы не испытывали такого жесткого прессинга, которому сейчас подвергалась пехота. Командир видел в бинокль, как комиссар орал на кого-то из солдат, подгоняя его, но тот упал на колени и зарыдал. Тогда офицер извлек болтер и прострелил ему башку, потому что миндальничать в этой мясорубке не собирался. На остальных это произвело впечатление, но кто-то не шибко умный навел оружие на комиссара и сразу же отправился вслед за паникером в объятия варпа. Артиллерист одобрил это, он бы и сам поступил точно также, потому что разносящий панику солдат во время боя подведет все подразделение и они просто погибнуть. Он видел, как отдельная снайперская рота ратлингов рысила к развалинам монастыря, чтобы взобраться повыше и поддержать огнем пехоту. Они ловко перепрыгивали через тела и лавировали под обстрелом — их преимуществом был малый рост. Полевые медики уже