впиваются в ее.

Мне нужно, чтобы она сняла это платье и наклонилась над моим столом как можно скорее. Не прерывая поцелуя, я стягиваю с нее пиджак и нахожу застежку «молнии» платья. Расстегиваю его, следуя по изящной линии ее позвоночника, и как только она остается в кружевном бюстгальтере, стрингах и черных туфлях на шпильке, я поворачиваю ее лицом к столу.

— Держись, детка, — говорю я, положив ее ладони на стол, а затем опускаюсь на колени за ее спиной и поглаживаю ее круглую попку, игриво шлепнув.

Она вскрикивает, скорее от удивления, чем от боли.

— Ш-ш-ш, — говорю я ей, поглаживая рукой розовый след на ее коже. — Можешь вести себя хорошо и тихо для меня?

Оливия кивает, и ее взгляд устремляется к двери кабинета. К открытой двери, через которую в любой момент может кто-нибудь войти.

Я поглаживаю ее киску через влажную ткань трусиков, и она поднимает свою попку, качая бедрами рядом с моей рукой.

— Так нетерпелива. Обещаешь, что будешь молчать?

Она снова кивает.

Я отодвигаю край ее трусиков и скольжу пальцем в ее узкую щель. Так же туго и горячо. Мне нравится смотреть, как мой палец погружается все глубже и глубже, а затем медленно выскальзывает наружу. Оливия уже тяжело дышит, и ее внутренние стенки сжимают меня при каждом движении.

Женитьба заставила меня кое-что переосмыслить. Мне больше не хочется одноразового секса. Я хочу… близости. Домашней жизни. Того, для кого можно будет приготовить обед, и кого можно будет обнять, разделить свой триумф, и кто ночью сохранит постель теплой. Мне нужна жена. Я хочу Оливию.

И снова на мои мысли опускается тень. Я по-прежнему скрываю правду от нее. Не знаю, как она отреагирует на новость. Как объяснить ей все таким образом, чтобы защитить и ее чувства, и компанию. Ведь пока обманываю ее, я не смогу иметь истинную связь, которую жажду. Секрет о наследнике — это стена между нами. Невидимая для нее, непреодолимая для меня.

Я отгоняю от себя непрошеные мысли. Оливия задыхается и качает бедрами в такт моим движениям, отчаянно нуждаясь в большем. Что, черт возьми, со мной не так? Предо мной голая попка и киска Оливии, а я думаю о другом.

Сконцентрируйся, тупица. Твоя жена нуждается в тебе. Какой мужчина бы отказал ей в этом?

Я убираю пальцы, — вот черт, ее тихий разочарованный всхлип достигает моего члена, — надавливаю на ее спину, пока она не ложится на стол, приподнимая попку вверх, и прижимаюсь губами прямо к ее клитору. Лишь одно мое прикосновение срывает безумный крик с ее губ. Усмехнувшись, я отодвигаюсь назад.

— Извини, — шепчет она. — Пожалуйста, не останавливайся. Я буду вести себя тихо.

Я усмехаюсь и возвращаюсь назад. Взяв ее за попку, я раздвигаю влажные половые губы большими пальцами, чтобы добраться до местечка, которое заставляет ее прикусить губу в попытке оставаться тихой.

Я облизываю и посасываю его, пока она не начинает дрожать, извиваясь, и продолжаю пытку, беспощадно лаская ее киску. Пальцами сжимаю ее бедра, когда сильнее прижимаю лицо к ней. Мне нужно проникнуть еще глубже. Нужно быть как можно ближе к Оливии, тонуть в ее вкусе и запахе, горячем приятном ощущении, и все равно этого будет недостаточно.

Она кончает, постанывая и задыхаясь, ее грудь вздымается над моим столом. Я целую ее попку, бедра, подколенную ямку, пока она дрожит, а затем встаю на ноги.

Вместо того, чтобы поблагодарить меня или сделать сухое замечание, которого я ожидал от нее, Оливия сразу же начинает расстегивать мои брюки. Да, черт возьми. Ремень падает на пол, и она стягивает мои штаны и боксеры вниз до колен.

Она берет мой член в руки и начинает поглаживать его, целуя меня в шею. Такая милая, такая жаждущая. Я поднимаю ее за бедра и опускаю на свой стол. Она все еще в стрингах, но это не проблема.

Пока она продолжает поглаживать меня, я встаю между ее бедер и захватываю эластичный край ее трусиков, отодвигая их в сторону, чтобы она предстала передо мной.

— Готова к большему? — спрашиваю я, аккуратно раскрывая ее своими пальцами.

Стон — единственный ответ, который я получаю.

Я подхожу ближе и прижимаюсь головкой члена к ее клитору. Оливия задыхается и опускает взгляд.

— Ты такая сексуальная, — говорю я и провожу напряженной головкой вдоль ее тепла, покрывая себя ее влажностью.

Все это время Оливия смотрит мне в глаза. Это настолько волнующе, что она не может отвести от меня взгляда, но также в этом есть что-то пугающее. Словно после этого она увидит, как я к ней отношусь, обнаружит, что мои чувства к ней намного глубже, чем наш фальшивый брак. Может, это и есть любовь: испытывать страх и чувство сомнения и всегда бояться все испортить. Но для меня не вопрос, испорчу ли я. Вопрос — когда.

Сконцентрируйся, Ной.