– К рации чтобы не подходили, ну не выходили пока на связь. Хотел только уже над Россией требования свои выдвигать. А теперь в эфире бардак, что ему говорить?

Я прикусил губу…

Рустам…

– Зина, капитана моего позови. Быстро! – командую, пришедшей в сознание и ставшей, по сути, моим ординарцем и выполняющим обязанности посыльного, маленькой стюардессе.

Пара минут и в кабину пилотов врывается, тяжело дышащий, горец.

– Звал, Серый?!

Я посмотрел на пилотов, что вылупили на нас зенки, но, в первую очередь, рассматривали со страхом колоритную физиономию чеченца.

– Ты с недобитком не общался? – спросил я и, посмотрев на пилотов, произнёс – Серый – это мой позывной.

– Говорил. В сознании он тогда ещё был. Короче, из аэропорта не только в Москву вылетели заряженные самолёты! – многозначительно кинул на меня взгляд, потом, наклонившись к самому уху, произнёс всего три слова, от которых мне, если честно, захотелось разрыдаться.

– Грязная атомная бомба!

Я даже прикрыл глаза, от нахлынувшей апатии.

Всё зря…

– Никому не говорил? – спросил я, немного подумав.

– Нет. В туалете общались, там его и добил, суку! Прости, не удержался! Вдарил раз, да так удачно, он коньки и откинул.

– Плохо…, ладно! – я перевёл взгляд на пилотов принимая решение… – на связь диспетчера турецкого, надеюсь, поймёт. И, давай, и наших на связь. О том, что самолёт захвачен террористами, докладывали диспетчеру? – уточняю я.

– Нет, но стамбульский диспетчер, явно что-то заподозрил. – говорит командир корабля, потом взглянул как-то обречённо. – Всё так плохо?

Я лишь улыбнулся устало. А что вы хотите, столько пережить за последний час?

– Сколько мы в воздухе уже? – спрашиваю.

– Второй час только пошёл. – доложил правак.

Я прикинул так и так. Возвращаться – стрём. Могут и положить, с турок станется. На борту их сограждан почти нет. А русскими и пожертвовать можно.

– Значит, так – говорю – о том, что самолёт возможно заминирован, никому ни слова. Интернет вырубить, чтобы никто не мог ни с кем связаться из пассажиров на земле.

– Выполняю. – тут же докладывает второй пилот.

Я удовлетворённо киваю.

Ну, одна проблема минус. Нам нахрен не нужна возможная утечка информации о реальном положении дел на борту.

– Давай Стамбул на связь, и готовь переговоры с Родиной. Моей Родиной. Делай, что хочешь, но хотя бы до Сочинского диспетчера дотянись. Выполняй! – и уже горцу – Рустам, ты там следи в салоне. Народа море, как бы кто из недобитков не объявился.

– Сделаем! – чечен посмотрел на меня долгим взглядом. – Хреново выглядишь, брат!

Брат?!

Уж чего-чего, но такого не ожидал. Эти суровые кавказские парни, во всяком случае, чеченцы, такими обращениями не бросаются. Значит, признал равным, ну да ладно, хотя даже не знаю, как и относиться к такому обращению. После того, что было…

– Да куда уж ещё хреновей. – вздыхаю я.

Киваю на руку с обрубком…

– что по этому поводу думаешь?

– если сучонок не соврал и там, и правда, то, что я слышал, то тут не до американских голливуд мозгов. – шепчет мне на ухо Рус – Зачем террористам ставить таймер на взрывное ядерное устройство? Для красивых спецэфекктов? Им-то зачем, они всё равно смертники, а часы на борт проносить некто не запрещал. Другое дело что они с самого начала и не собирались ничего взрывать. Представь… куча самолётов по всей Европе в аэропортах приземлилась, а после объявление, что они захвачены. А там уже и про бомбы можно говорить. Тогда не одному правительству требования выдвигать станут, а целому миру получается. Тогда да… есть смысл и взрыватель дистанционный делать, мгновенного действия…, и таймер. Ну, я лично так думаю…

Я удивлённо глянул на горца.

Умён бля… а я что-то и не допетрил до очевидного…

Но второй пилот отвлекает меня от нехороших воспоминаний и странных мыслей, докладывает, одевая на меня их специальную, лётную гарнитуру, в виде наушников и микрофона.

– Стамбул на связи…