самых серьезных причин.

– Такая судьба, дурья ты башка. Сиди дома – или будешь сам себя кормить.

Конечно, он ни за что не допустил бы этого. Скорее, наоборот. Ладно. Он ласково оттащил Фура подальше от входа, погладил на прощанье и запер дверь.

Уже через десять минут Харрис ехал по шоссе в сторону дома Грейс, сам не понимая зачем. Одевшись, он посмотрел на себя в зеркало и подумал: раздеваться в следующий раз ты будешь с ней, но сейчас уже не был в этом уверен. Забавное совпадение, она позвонила ровно в тот момент, когда ее сына взяли за задницу. Он мотнул головой: хватит. Он многое знал о человеческих слабостях и заранее простил их тем, кого любил. Грейс он простил. Ее сын влипал в истории с тех пор, как подрос. Харрис сделал все, что мог. Он переговорил с Гленом Патаки и Сесилом Смоллом о досудебном соглашении. Уломал Сесила Смолла на максимально мягкое наказание, а потом Билли вышел на свободу и убил человека.

Это просто защитный рефлекс, она надеялась, что он совершит чудо, но слишком поздно, колеса завертелись, и Билли арестовали. Харрис чувствовал, что закипает, едва не ударил по тормозам, уже начал поворачивать руль, ну и хорошенькую жизнь он себе устроил, так старательно развивал самообладание, и вот на тебе. Однако взял себя в руки и заставил спокойно ехать дальше, гнев быстро улетучился. Почти все в жизни вот так, растворяется почти мгновенно. “Что за хрень”, – громко сообщил он рулю. Тоска какая.

Есть еще Верджил, кстати. Гнев накатил вновь, гнев и боль, но ни намека на угрызения совести, как будто так и надо. Верджил Поу не смог удержаться на работе, гнусный, тупой, прирожденный лжец. Правда, Грейс цепляется за него добрых двадцать лет. Дважды Харрис помогал егерям задерживать папашу Верджила, в их семейке все браконьеры. И еще эта история с ворованной медью. Все всё понимали про Верджила. Все, кроме Грейс. И чьего сына ты покрываешь? Да, подумал он, тут он тебя победил. Вот почему ты не засадил его, а? Один раз ты внес его в компьютер, два действующих ордера на арест, всего-то и надо было – снять трубку телефона. Но не такой человек Бад Харрис.

Вот и город, старый полицейский участок, новый. Он своими глазами наблюдал Закат, закрытие заводов и последовавшее за ним Великое Переселение. Переселение никуда – тысячи людей отправились в Техас, а то и десятки тысяч, в надежде получить место на нефтеразработках, но подходящей работы там было не так уж много. Так что в конечном счете их положение оказалось еще хуже – нищие и безработные, вдобавок рядом ни одной родной души. Остальные просто исчезли. Бесследно. Он видел парней, которые соглашались на четыре пятнадцать в час вместо прежних тридцати, здоровенный сталевар с каменным выражением лица укладывал в пакет его покупки в супермаркете, но не все могли смириться с таким унижением. Он ведь переехал сюда в поисках спокойной жизни, хотел быть копом в маленьком тихом городке, а не колотить дубинкой по головам в Филадельфии, но после краха производства его служба быстро изменилась – вновь настало время дубинок. От природы у него, наверное, не было таких способностей, но он выучился, целую науку разработал, теперь умеет читать по лицам. Не надо было отпускать Верджила, это ошибка. Но он поступил так из гордости.

На этот раз с Грейс все иначе, он не мог сказать почему, но чувствовал, что ее тупой пентюх больше не возникнет на горизонте. Третий лишний отвалил. Ага, третий лишний – это ты. Не поймешь. Есть люди, которым суждено помереть в одиночестве, может, ты как раз из таких. Ты немножко забегаешь вперед, дружок.

Он свернул на грунтовку к трейлеру Грейс. Еще есть время повернуть назад – ночь будет ясной и холодной, у него полная коробка сигар, бутылка отличного скотча, пес будет счастлив, если хозяин вернется. Шезлонги разложены, можно посидеть вечером на свежем воздухе, на Рождество он выпендрился и сменил свой старый спальник на дорогущую модель, которую выпускает фирма в Колорадо, всю зиму торчал вечерами на террасе, любовался горами, и пофиг, холодно на улице или нет, даже после снежной бури, на десятки миль вокруг мир застыл, и абсолютная тишина, только лед потрескивает на морозе, а в спальнике тепло. И такое чувство, будто ты единственный человек на белом свете. В один из таких дней он подумал, что надо бы купить телескоп. Ну может, на следующее Рождество.

Дорога заканчивалась глинистым обрывом над рекой прямо у трейлера Грейс. Она ждала его на крыльце, он вручил бутылку вина, тихонько поцеловал в губы, она подкрасилась, от нее нежно пахло духами.

Проходя за ней следом в дом, он словно смотрел на себя со стороны, откуда-то сверху, будто одна часть его личности вышла из тела, соревнуясь с другой; он решил понаблюдать, которая одержит верх – Душевный Покой или похотливый старый коп. В доме вкусно пахло едой – свежеприготовленная рыба, жареный чеснок, хлеб. Но вместо кулинарных комментариев он произнес:

– Я не знаю ничего нового о Билли.

И зачем сказал? Самосохранение. Душевный Покой.

– Я думала, мы договорились не обсуждать эту тему, – нахмурилась Грейс.

– Знаешь, я уверен, у тебя это из головы не идет.

– Да, но. – Она виновато улыбнулась. – Бокал вина?

Он смотрел, как она двигается, как отрезает ломоть итальянского хлеба, который заботливо подогрела, мажет маслом. Хлеб хрустящий снаружи, внутри мягкий, и Харрис жует его и чувствует, как постепенно успокаивается, и он счастлив. А потом опять включился Душевный Покой:

– Вчера вечером я заглянул к Айзеку Инглишу – на тот случай, если прокурор узнает, что они были вместе с Билли. Но парень уехал.

Грейс недоуменно пожала плечами. Не знала, что сказать на это, и определенно хотела бы прекратить разговор.