рассекаемого хлыстом воздуха, и его конец скрывается в уже пожелтевшей и кое-где опавшей, но все еще густой листве. Рывок – и к ногам многочисленных зрителей падает существо, напоминающее своими размерами десятилетнего ребенка.

– А-а-а, – верещало оно, ухватившись маленькими ладошками за плотно обернувшуюся вокруг его шеи кожаную петлю. – Отпустить моя. Я большая и великая воина.

Воины, увидев, как из кроны вырывают что-то непонятное и орущее, моментально бросили свои ладони на рукояти клинков.

– Чесоточный плющ мне в зад, – выдохнул Аламгир. – Это же гобл.

– Н-да, брат, – покачал головой Аршаль. – И это речь того, кто обвинял меня в отсутствии красноречия.

Бойцы лишь хмыкнули, пристально осматривая продолжающего орать гобла. Наконец, к нему подошел Палак и, подняв за шиворот куртки из грубо выделанной кожи, хорошенько встряхнул. Небольшое серо-зеленое тельце, смешно мотнув конечностями, замерло. Гобл был действительно похож на ребенка. Тонкие ручки и ножки, субтильное телосложение, острые уши, кончики которых достигали макушки головы с редкими пепельными волосами. Небольшое лицо с чуть длинноватым острым носом и темные, очень умные глаза, которые внимательно смотрели на князя.

– Ну и зачем ты балаган устраиваешь? «Отпустить моя», – передразнил его Атей, а потом сказал Палаку: – Поставь его.

Оборотень немного удивился, но опустил малыша, аккуратно поставив его на опавшую листву.

– Не знаю, – пожал худыми плечами гобл. – Нас и до Краха за разумных почти не считали, а сейчас и подавно. Помнят, – кивнул он в сторону Везунчика. – И то хорошо.

– Понятно. Меня зовут…

– Князь Сайшат, – закончил за него гобл. – А меня Ма’Тхи Утренняя Роса.

– Ух ты, – неподдельно удивился Атей. – Красиво.

– Спасибо, – он с достоинством поклонился, а потом дружелюбно улыбнулся, демонстрируя всем два ряда мелких, но крепких и очень острых зубов.

– Вежливый гобл, – пробормотал Аламгир. – Если бы мне кто-то сказал такое раньше – вызвал бы на поединок за ложь.

– К вашему сведению, уважаемый альв, – важно сказал Ма’Тхи, выпятив вперед свою впалую грудь. – Гоблами нас называли и называют остальные разумные Тивалены. Мы предпочитаем называть себя «дети леса». И мы одна из старейших рас этого мира.

– И как я понимаю, ты не просто так сидел на том сучке, – спросил Призрак, на корню прекращая готовый начаться спор о перворожденности.

– Вождь Ма’Рхо Легкая Поступь хочет встретиться с тобой, князь Сайшат.

– И где?

– Недалеко.

– Ну, раз недалеко – веди, – кивнул Призрак, языком жестов давая воинам команду «Внимание». – Уважим твоего вождя.

Идти было действительно недалеко. Через четверть часа, когда в лесу стало совсем темно, они прошли сквозь казавшуюся непролазной стену из переплетенных ветвей жутко колючего кустарника и оказались на краю большой поляны.

Перед взглядами изумленных воинов предстала не грязная стоянка с вырытыми норами или убогими шалашами, а крохотный поселок с улочками и центральной площадью. Жилища «детей леса», конечно, были похожи на шалаши, но вот только были они очень добротные и основательные и составляли единое целое с окружающим их лесом. Но что самое удивительное – вокруг горело много небольших костров, о существовании которых они узнали только сейчас.

Пока они шли к центральной площади за своим провожатым, их пристально рассматривали разновозрастные обитатели этого уютного уголка природы. Атей заметил, что женщины гоблов были намного симпатичнее мужчин. Они не отличались от них. Все те же острые уши и нос, худосочное телосложение и низкий рост, серо-зеленая кожа и в основном пепельные волосы, но все это было в гармонии и общее впечатление от их внешнего вида оставалось намного приятнее, чем от мужской половины этой расы.

Их путь закончился у самого большого костра, где их в окружении местных воинов встречал сам вождь. Никем другим разумный с умным взглядом и властной осанкой, голову которого украшал сложный головной убор с кучей перьев, серебряных блях, мелких драгоценных камней и целой гирлянды разноцветных шнурков, оказаться не мог.

– Я приветствую тебя на своей земле, князь Сайшат, – важно сказал самый главный гобл, являющийся точной копией их проводника, только на несколько десятков лет старше. – Мое имя Ма’Рох Легкая Поступь. Легок ли был твой путь?

Слушая высокопарную речь местного вождя, Атей сразу почувствовал что-то такое, чему не мог дать определения. И только взглянув в глаза Ма’Роха понял, что все эти речи даются ему пусть и не с усилием, но с каким-то напряжением, что ли?

– Рад знакомству, вождь, – кивнул князь и вдру, поняв, ЧТО так напрягает этого маленького правителя небольшой кучки разумных, озорно прищурившись, сказал: – Может, ну их к хургам все эти красивые речи? Терпеть их не могу.

– Фух, – громко и с явным облегчением выдохнул гобл, став похожим сразу на доброго дедушку. – Весь день вспоминал старый этикет «детей леса», но так и не вспомнил до конца.

– Зачем ты хотел видеть меня, Легкая Поступь? – решив не тянуть, сразу спросил его Призрак. – И откуда знаешь меня?