— Я защищаю человека, который не может ответить вам… — Ксения тяжело вздохнула. — Не вам, судить его решение и не вам — наказывать. Вы и так, заигрались в божков!

— Он не человек — киборг. Же-ле-зя-ка. Впрочем, вам, червям от психологии, только дай повод задаться вопросами — сразу закопаетесь в дебри терминов и оправданий. — Мужчина отвернулся, дернув плечом и резким движением, оттолкнул девушку от меня, схватив за руку. — Стойте здесь, Кажелецкая, а не то — пожалеете, что все-таки вернулись!

В следующее мгновение, в его руках появился большой пистолет и…»

Вот такие у меня сны…

— Ау, Хозяин, не помешаю? — На обочине замер тяжелый мотоцикл, из тех, что называют то — «чопперами», то — «креслами на колесах». Его хозяин, пардон — Хозяйка, стянула с головы тяжелый шлем, украшенный молниями и птицами, на оранжевом поле и положила на сиденье, вопросительно глядя на меня в ожидании ответа.

— Места много. Мяса — тоже. — Пожал я плечами. — Закон гостеприимства — никто не отменял, так что, сейчас принесу еще стул и — милости прошу к столу…

— Выпить не предлагаю — Вы за рулем. — С усмешкой сказал я, достав из танка второй и, последний, стул. — Устраивайтесь, леди.

Девица, расстегнула кожаную куртку — косуху, под которой оказался, одет бронежилет и сняла подшлемник, явив миру ярко-рыжие волосы.

Такие рыжие, что казалось — мир вспыхнул, а солнце, поспешило закатиться, что бы не умереть от зависти.

Глядя на ее волосы, что-то хорошее толкнуло меня, вызвав одновременно и улыбку, и печаль, словно увидел хорошо знакомого человека, кинулся к нему и понял — опознался…

— Марина! — Представилась молодая женщина, протянув мне руку, для пожатия.

— Море знает, где хранить золото… — Улыбнулся и утонул в ее бездонно — синих, глазах, забыв представиться.

— Ау, я — здесь! — Вернула меня на грешную землю, женщина. — Вернись на землю, Марсианин!

Хмыкнув в ответ, представился.

— Эрик… По виду, ты такой же Эрик, как я — Гюзаль! — Рыжая от души рассмеялась своей шутке.

Так, перешучиваясь, Марина отошла к своему чопперу и достала из переметной сумки, играющей роль багажника, свои дары на «общий» стол.

Яблоки, поздние, красные с одного бока и зеленые — с другого, несколько пучков всевозможной зелени, фляга и полголовы сыра.

— От нашего стола — Вашему! — Подмигнула молодая женщина, устраиваясь на стуле. — Приятного аппетита!

— Симметрично! — Ответил я, подслушанным у Линна, словом и потянулся к яблоку.

Эти сложноцветные в конец меня покорили, превратив в своего раба.

За время своего путешествия, я обтряс добрый десяток, садов, добывая яблоки разных сортов.

Яблочные огрызки, косточки и хвостики — основная масса отходов, накапливающихся в мусорном пакете!

Яблочки у Марины оказались просто объедение — в меру крепкие, сочные и хрустящие — М-м-м-м!

Мне, по дороге, таких не встречалось — гарантирую!

Марина же, наоборот, налегла на мясо, бросая взгляд на вино.

Ну, я не зверь — поменял вино на яблоки…

Минут через сорок, мы оба, уже изрядно под хмельком — во фляге оказался коньяк — валялись у костра и занимались самым интересным занятием, о котором человечество никогда не забудет — травили страшные истории!

По словам Марины, ехала она со стороны Франкфурта, через Нюрнберг, в Мюнхен.

Яблочки достались ей в саду, под Нюрнбергом — по ее описанию, сад больше походил на бесконечную яблоневую рощу, порядком уже заросшую и требующую, твердой, хозяйской руки.

Болтая и смеясь, мы провели большую часть ночи, изредка прикладываясь к фляжке с коньяком.

Однако середина октября на дворе и ночи теплее не становятся, даже если на двоих уговорили почти литр коньяка.

Марина, покачиваясь от выпитого и съеденного, зевая и потягиваясь, побрела к мотоциклу за спальником, уронила, мотоцикл, подняла его, запуталась в сумках, вспомнила про шлем и пошла, искать, куда он закатился.

Пришлось останавливать эту вакханалию, самым простейшим способом — предложить заночевать в танке.

— Только ты — ни на что не надейся! — Гордо заявила Марина, соглашаясь на ночлег. — Я, по пьяному делу — не сплю… Ни с кем…

Последнее слово, она произнесла закрыв глаза и отключилась раньше, чем я успел ее заверить, что и «в мыслях не было!»

Укрыв девушку легким одеялом, забрался в капсулу и сам вырубился еще до того, как крышка капсулы закрылась.

— Утро добрым не бывает… — Услышал я, в ответ на своё «Доброе утро». — Ты, чего, вчера меня не остановил, по выпивке?!

Марина сидела, завернувшись в одеяло и держась за виски.

От такого поворота событий я несколько опешил.