важно Ваше…

— Не надо, не надо! — Перебил вопрошающего, грубоватый женский голос. — Ни черта он вам, Григорий Никитович, не расскажет, ибо — глух, слеп и нем. Не владеет, он, мыслеотдачей. И другими, «красивостями» — тоже! Обычный человек.

— Но… Позвольте! — Неведомый мне Григорий Никитович, запротестовал. — Разве, подобные ему, могут находиться в клинике?!

— Этот — может… — Печально сообщил всем собравшимся, третий голос. — Это — бывший киборг, которого из жалости припер Садовников. Что-то там насчет обещания дочери и прочей мути… Вобщем, отрастили мы ему тушку, а он — киборг и есть киборг… Пришлось в рекавер, запустить… Иначе бы он и ходить то не смог — мозги у него, на 40 процентов, из стареньких микросхем… Тупенький, одним словом.

— И, как же теперь быть?! — Григорий Никитович, в голосе которого прозвучала паника, замер, тяжело дыша. — Уважаемый Дилан Эвальдович, будет весьма недоволен…

— Как быть, как быть… — Вклинившийся в мои мозги еще один голос, начал доставлять мне почти физическую боль. — Оторвать башку, да по — новой все отрастить! Отключить и включить, делов — то!

Вращая глазами, попытался пошевелиться, открыть рот, сделать хоть что-нибудь, что бы дать понять, что я их слышу.

Увы, мне, неразумному! Кроме мигания, с остальным, полный затык!

— Смысла, отращивать, нет. — Отрубил все хвосты у надежды, женский голос. — Заражение, уже достигло мозга. Даже новое тело, со старыми мозгами… Ну, сами понимаете… Отключить и на изучение. Он и не почувствует ничего…

«Я — чувствую!» — Захотелось заорать, затопать ногами и снести все со столика, стоящего справа от меня и заваленного всевозможными инструментами.

«Я — чувствую!»

Прозрачная стена дрогнула, пропуская очередную фигуру в защитном костюме. В голове появился еще один голос, очень красивый, с легкой хрипотцой, женский голос.

— Вы сдурели! — Взорвался голос, переходя на личности. — Бараны, профессорские! Он же Вас слышит, уроды офонаревшие! Вы что о себе возомнили, звезды медицинские, без микроскопа не видимые!

Получившие столь исчерпывающие сведения о себе, голоса, исчезли из моей головы, заодно и из стеклянной комнаты.

— Василий. — Девушка тяжело вздохнула. — Я вызвала Дилана. Потерпи, пожалуйста. И, не обижайся на… Них. Все обойдется, поверь мне…

Верить очень хотелось.

До воя волчьего, услышанного мною в переходах тоннеля F-G, в «день осознания».

Фигура в костюме, провела рукой над моей головой, и сразу навалился сон, глубокий и безудержно черный.

Коридоры, летающие дроны, еще первых моделей, беготня и лабораторное оборудование, под которое я и мои напарники подпихивали взрывчатку, попутно делая контрольные в голову, выжившим лаборантам.

Ослепительно яркий свет, проходящий сквозь меня и распадающийся за моей спиной, на спектральный павлиний хвост.

«Неужели ты не хочешь мне помочь?! Ведь я твой друг!» — Удивленные глаза девушки, впервые услышавшей из моих уст: «НЕТ!»

— Вася, подъем! — Голос Дилана, усталый и подрагивающий выдернул меня из цепей снов, встряхнул и… Дал пощечину реальности.

Тела не было.

Вокруг меня, сердито сопя и морщась, стояла группка людей разного возраста, пола, роста и цвета волос.

Я с радостью признал Ксению и Катерину, чуть дальше стоял Марк.

Остальных я видел впервые.

— Привет, Дилан. — Поздоровался я и сморщил нос — синтезатор речи оказался настроен на стандартный, усредненный голос. Бесполый, бесчувственный, мерзкий голос жестяной воронки в туалете.

— Голову оторвали, таки… — Попытался пошутить я, но… Ксения почему-то заплакала, в ответ на эту шутку.

— Пришлось. — Дилан пожал плечами. — Придется тебе, снова в…

— Киборга? — Я скривил губы в улыбке. — А, как насчет заражения?!

— Я же сказала — он все слышал! — Торжествующе, заявила огненно-рыжая девица, разворачиваясь к остальным. — Что, Григорий Никитович, съели?! Многознание, уму не научает!

— Дина… Нельзя ли… Без перехода на личности? — Попытался остановить девушку, Дилан. — Это, все-таки, люди, намного старше и опытнее Вас!

— Возраст — не показатель ума, таланта, опыта или знаний. Возраст, всего лишь цифра, украшающая Ваш праздничный торт. — Дина брезгливо посмотрела на невысокого мужчину с обширной лысиной и выдающимся над ремнем, пузом. — А у некоторых… И того меньше… Не могу я, Дилан, видеть идиотов! Наглых, зажравшихся, окружающих себя толпой подхалимов и считающих, что всё обо всем знают. Так приятно вытереть о них ноги. Или растереть по стене…