патрулю. Сейчас она под надзором в больнице, в областной. Ее обследуют. И до последней минуты она требовала связаться с Поддубным. Пришлось ей объяснить, что он убит. После этого с девушкой случилась истерика, ей вкололи лошадиную дозу транквилизаторов и она проспала до утра. Сегодня, придя в себя, немного успокоилась. Говорит, что ничего не помнит.

— Совсем ничего?

— Ну что значит — совсем? Говорю же: собственное имя и все прочее, что касается ее, помнит прекрасно. Но все, что касается последнего месяца ее жизни, начиная со второй половины октября, начисто стерлось из ее памяти. По крайней мере, — развел руками Бражник, — так она утверждает.

— Да… — Шамрай потер подбородок. — Да.

Ему внезапно захотелось закурить, и он с огромным трудом подавил это желание, сосредоточившись на том, что услышал от капитана милиции. Затем он спросил:

— Машину нашли?

— «Пежо»? Нет, — покачал головой Бражник.

— А как она оказалась среди бела дня на трассе?

— Этого пока никто не знает. Тамара ваша…

— Почему моя?

— Ладно, не ваша, пусть будет просто Тамара. Значит, она, как я уже говорил, ничего не помнит. Но во всей этой… гм… мистике, есть одно обстоятельство… Вполне реальное, причем единственное реальное. Я не уверен, что имею право вам об этом сообщать, но сейчас мы все равно уже вынуждены обратиться к вам за помощью.

— За помощью? А чем я…

— Об этом — позже, — жестом остановил его опер. — Как вы уже слышали, физически Тамара почти не пострадала. Никаких телесных повреждений, никаких следов изнасилования, все кости целы. Но при более углубленном обследовании кое-что все-таки удалось обнаружить. Вот здесь, — опер отставил кружку с недопитым чаем, вскинул руку, положил ладонь на собственный затылок и переместил ее немного выше, к теменной части головы, — нашли гематому. Не сказать чтобы большую. Но по голове, похоже, девушка от кого-то получила. Медики накатали заключение: удар именно в эту часть черепа теоретически может вызвать частичную амнезию. Утрата памяти будет не полной, но тем не менее. А когда она восстановится — хрен его знает. Поэтому, собственно, я к вам и приехал. Нужна помощь.

Тамаре отвели отдельную палату.

На всякий случай у палаты была выставлена охрана, но Бражник сказал, что это ненадолго, хотя ему удалось убедить руководство, будто гражданка Томилина — важный свидетель, которого пытались похитить и убить. Наличие гематомы — а если уж быть точным, обычной шишки на темени — стало весомым аргументом: «важному свидетелю» выделили отдельную палату, убрав из двухместной лишнюю койку, и охрану — сержантов, которые должны были сменяться каждые двенадцать часов.

— Если она узнает вас, Виктор, значит, все не так уж плохо, — пояснила Шамраю следователь, ожидавшая их в фойе больницы и теперь сопровождавшая к палате. — Она дважды встречалась с вами в последнее время. И это потребовало от нее значительных усилий, ведь после убийства Поддубного Тамара, как вы уже знаете, старалась не выходить из дому и ограничила все личные контакты.

— Я в курсе. Но неужели вы по-прежнему не верите в существование аномальной зоны?

— Да при чем здесь аномальная зона? — Березовская не смогла сдержать раздражение. — Опять вы с этими вашими «необычными фактами»!

— Я исхожу из того, что девушку нашли не так уж далеко от Подлесного, — принялся втолковывать ей Шамрай. — Можете сами посмотреть по карте, да я и сам проезжал по этому участку трассы. Других дорог, по которым можно добраться туда, просто нет. То есть они существуют, но ими уже много лет не пользуются. А кому может прийти в голову кататься по бездорожью в зоне отчуждения?

— Ну и что, по-вашему, это значит?

— Все просто и вполне логично. У Тамары — стресс, ей чудится, что Подлесное зовет ее. В какой-то момент она уже доведена до крайности и не в силах противиться зову. Поэтому срывается с места, мчится в Подлесное, а там оказывается в аномальной зоне и исчезает…

— Вместе с машиной? — Теперь в голосе Березовской звучала ирония.

— О машине — потом. Спустя сутки Тамара возникает словно из-под земли. Есть, насколько я понимаю, свидетели того, как она куда-то отчаянно спешила перед исчезновением, и того, как нашлась. И последний аргумент — частичная потеря памяти. Известны случаи, когда геопатогенные зоны лишали людей той части их воспоминаний, от которых сам человек стремился избавиться. Я внятно излагаю?