куда даже полицейские лишний раз соваться не рискуют. Сигаревка она и есть Сигаревка, другого слова не надо. И вот тут, пусть хоть и на большой улице, живет если не самый первый, то точно не последний человек в Славии. Странно.

Встретил их Петр Мстиславович, только весьма презабавным способом. Сам выскользнул наружу и плотно закрыл за собой дверь. Точно не хотел, чтобы гостей его кто из домашних видел. А может сам опасался внутрь полицейских пускать.

— Приветствую, Витольд Львович, — несколько растерянно пробормотал рыжий дворянин.

— Добрый день, Павел Мстиславович, — улыбнулся Меркулов. — У меня к вам разговор.

— Если только короткий, мне надо кое-куда ехать, — снова обернулся Аристов на дверь.

— Он не займет много времени. Вы много знаете о господах полицмейстерах. Скажите, может, кто из них в последнее время нуждался в деньгах? К примеру, серьезно проигрался в карты?

— Такие интимные подробности не могу знать. В карты играет и проигрывается любой, тем более по вашему ведомству. Каждый знает, в обер- полицмейстерстве любят за зеленым сукном посидеть все, от коллежских секретарей до Его превосходительства. Кто в Славии играть не любит? Бывало, и сам грешным делом баловался. Это все, Витольд Львович?

От нетерпения Аристова орчук и сам стал нервничать. Посмотрел на руку дворянина и обомлел — кожа раскраснелась, точно ошпаренную воду на нее вылили.

— А не скажете, кто бы мог поспособствовать моему интересу? Знакомств нужных еще не заимел, а беспокоить свое руководство по мелочам не хотелось бы.

— Конечно, — несколько успокоился Павел Мстиславович. Он даже улыбнулся, вновь став похожим на себя обычного, вытащил из внутреннего кармана визитницу, немного покопался в ней и протянул светлый прямоугольник. — Его зовут Большов. Скажите, что от меня.

— Большов — это фамилия, — посмотрел на визитку Меркулов, — как имя-отчество?

— Большов — это все. Человек с такими деньгами может обходиться без имени и отчества. Его каждый ростовщик и крупный игрок знает. Только учтите, Витольд Львович, что для него титулы ничего не значат. Поэтому будьте осторожнее…

— Отец, опоздаем! — Высунулась рыжая голова юнца, в котором Мих узнал того самого, что устроил скандал у великого князя.

— Уйди! — Посуровел Аристов, отвесил подзатыльник, после чего закрыл дверь.

— Что ж, не буду задерживать, вижу, что вы действительно торопитесь, — пожал руку титулярный советник аристократу, — на Мглинский вокзал едете?

— Да, — каким-то низким, совсем чужим тоном ответил Павел Мстиславович.

— Сына берегите, неровен час опять в плохую компанию попадет.

Витольд Львович обернулся к извозчику, который еще не успел отъехать и смотрел на эту сцену с нескрываемым любопытством, а орчук будто врос в землю. Потому что в этот самый момент на пальцах Аристова заплясали огоньки.

— Витольд Львович! — Голос дворянина не предвещал ничего хорошего, скорее уж наоборот. — Обождите минутку.

— Полноте, Павел Мстиславович, мне еще преступника надо поймать, а не за нашкодившими мальчишками бегать. Езжайте с Богом. Мих!

Против воли оторвался взор орчука от Аристова, сначала поклонился, глаз не отводя от скачущих по пальцам главы семьи магических язычков пламени, и повернулся. Ко всему был готов, точнее к смерти мучительной и долгой, но нет. Нетвердым шагом по пролетки дошел, внутрь взобрался, где Меркулов, делая вид, что ничего не происходит, уже наказывал, куда необходимо направиться.

Хлестнул извозчик сытую лошадь, тряхнула головой гривастая и запрыгали колеса по мостовой. Не утерпел Мих, десятка шагов не проехали, обернулся, посмотрел на Аристова. Тот стоял на том же самом месте, не сводя глаз с экипажа, вот только руки теперь были самые обычные — не в огне и краснотой подернутые.

— Господин, чего-то я не понял, — повернул он к Меркулову.

— Чего именно?

— Он нас сейчас… ну того… чуть не этого.

— У нас был некоторый риск умереть чуть раньше, чем хотелось бы, — признался Витольд Львович, — магия Аристовых очень мощная. Вряд ли я смог ей что-то противопоставить.

— Вы мне другое объясните, чего он?

— Скажи Мих, что делает, к примеру, медведица, когда рядом с выводком почует человека?

— Известно что. Не завидую я тому человеку. Да и не только ему. Даже орку скажу, лучше бы панихиду себе сразу заказывал. Медведь он и так зверь сильный, а когда отступать возможности нет, потому что дети за спиной, еще более распаляется.

— Так и с человеком. Знаешь, Мих, не так сильно мы ушли от зверей. Когда Аристов почувствовал, что его сыну может угрожать опасность, то был готов на крайние меры.

— Разве вы сына его обидеть хотели?