чтобы посольство начало вести переговоры с соответствующими контактами в афганском Министерстве иностранных дел и Министерстве обороны с целью побудить Кабул интерпретировать статью 21 подобным же образом, чтобы свести к минимуму какое-либо возможное воздействие факта подписания Афганистаном Конвенции на операции Соединенных Штатов и военное сотрудничество. Учитывая политическую чувствительность вопроса применения кассетных боеприпасов в Афганистане, равно как и воздушных и артиллерийских ударов в целом, Министерство полагает, что не получающий широкой огласки подход будет лучшим способом обеспечить взаимопонимание того, что Конвенция не послужит помехой военному планированию и взаимодействию между нашими государствами» [08STATE 134777].
Большая часть депеши касается заявленной важности кассетных боеприпасов для защиты войск США и НАТО. Но в пунктах обсуждения, определенных в донесении как аргументы для афганского правительства, американские аналитики делают поразительное утверждение, что применение кассетных боеприпасов фактически предотвратит жертвы среди мирного населения. Это утверждение появляется в последнем из обсуждаемых пунктов переговоров, обозначенном «Если возникнут вопросы», явно предостерегающем, что подобные аргументы должны использоваться, только если противоположная позиция будет озвучена афганским собеседниками:
«ЕСЛИ ВОЗНИКНУТ ВОПРОСЫ. В настоящее время в Афганистане Соединенные Штаты обладают весьма небольшим запасом кассетных боеприпасов. В определенных условиях они являются самой эффективной системой, применяемой против легкобронированных целей, колесных транспортных средств, технического имущества и живой силы, поскольку одновременно ограничивают сопутствующие потери или ущерб. Запрещение использования кассетных боеприпасов увеличит риск попадания коалиционных вооруженных сил под вражеский встречный огонь, уменьшит способность реагировать, сократит число различных целей, которые можно атаковать в определенный промежуток времени, и существенно увеличит риск сопутствующего ущерба из-за необходимости применения большего количества крупнокалиберных унитарных боезарядов для выполнения той же задачи».
Большая часть депеши отражает раздражение самим фактом подписания афганским правительством Конвенции о кассетных боеприпасах — в особенности без консультаций на соответствующем уровне с американскими покровителями, которые в Вашингтоне считаются само собой разумеющимися:
«Несмотря на то, что посла Вуда президент Карзай и министр иностранных дел Спанта заверяли в обратном, правительство Исламской Республики Афганистан присоединилось к 93 странам, подписавшим Конвенцию о кассетных боеприпасах 3–4 декабря 2008 года в норвежском Осло. Как следует из регулярных отчетов дипмиссии, в последний момент президент Карзай отклонил предложение Спанты и подписал Конвенцию о кассетных боеприпасах без предварительных консультаций с американским правительством или другими ключевыми державами, вовлеченными в операцию в Афганистане… Учитывая политическую чувствительность вопроса применения кассетных боеприпасов в Афганистане, равно как и воздушных и артиллерийских ударов в целом, Госдепартамент полагает, что не получающий широкой огласки диалог на уровне департаментов министерств будет лучшим способом обеспечить взаимопонимание между правительством Соединенных Штатов и правительством Исламской Республики Афганистан в том, что Конвенция о кассетных боеприпасах не послужит помехой военному планированию и операциям».
Тот факт, что Соединенные Штаты оказались в изоляции, отказавшись подписаться под запретом на применение кассетных боеприпасов, не препятствует им отстаивать свое право определять, что Конвенция позволяет, а что запрещает странам, согласившимся подписать ее.
Длившаяся с начала войны продолжительная дискуссия внутри администрации Буша о природе войны в Афганистане бесповоротно сместилась с «завоевания умов и сердец» во имя борьбы с повстанческим движением к борьбе с терроризмом, пренебрегая всякими заявлениями о том, что война хоть немного способствует защите афганцев. Борьба с терроризмом означает, что уничтожение террористов (со всем сопутствующим этому ущербом) является единственной целью. В 2009–2010 годах новой администрацией Обамы было сделано много заявлений о том, что военная стратегия в Афганистане будет смещена к борьбе с повстанцами. Теоретически противоповстанческие операции предназначены для завоевания поддержки местным населением правительства и его зарубежных покровителей, обеспечивая ему, в том числе, и защиту от так называемых повстанческих отрядов.
В Афганистане это должно означать защиту местного населения от нападений талибов и других действующих против правительства, США и НАТО отрядов. С другой стороны, противоповстанческие действия целиком сосредоточены на «уничтожении врага» — как это оговорено в случае с американскими военными. Однако проблема состоит в том, что «плохие парни» по версии Пентагона вовсе не обязательно таковые в конкретном селении или городке. И защита населения от талибов совершенно не обеспечивает защиты его от соответствующего «сопутствующего ущерба» во время ночных рейдов и авиаударов США и НАТО.
Умозрительно логика понятна: если приоритетом является защита гражданского населения, а не уничтожение как можно большего числа противников, есть гораздо больше шансов на поддержку местного населения. Но теоретические рассуждения не дают ответа на многие вопросы, когда речь идет о реальных событиях. Противоповстанческий план США, известный как «зачистить, удержать и застроить», по-прежнему основан на поиске и уничтожении повстанцев, будь то талибы или иные оппозиционные группировки. «Зачистка» направлена на непосредственную «очистку» районов от вооруженных противников США и их афганских союзников — во многих случаях без консультаций с лидерами местных афганских общин — путем их убийства. Но если кого-то из попавших в американский список на «захват или уничтожение» иногда и удается выследить и ликвидировать, в большинстве атак погибает намного больше гражданских. В части поддержки местного населения стратегия, направленная на как можно большее число убийств, обречена на провал.
