– Нет, просто поставить перед фактом – Саша остается у меня. Я жду вашего отказа до конца тендера, и в таком случае – готов протянуть руку помощи. Если нет – желаю удачного ухода на дно.

– Ты бредишь, мальчик. Какое дно? Мы на пике, я тебя сделаю…

– Я буду рад получить финансовый отчет в подтверждение, Константин Львович.

– Считаешь меня придурком? Я скорей сдохну, чем стану посвящать в дела фирмы тебя.

– У вас не будет выбора, господин генеральный директор. В следующий раз следите за тем, кто покупает акции. Мы теперь в доле.

– Какого..? – Титов снова напрягся.

– Не надо так напрягаться, ваши агенты не так тупы, чтобы продать неизвестно кому значительный пакет, но купленного мне вполне достаточно, чтобы наблюдать за вами. Внимательно.

– Ты пожалеешь об этом, Самарский, – кажется, спокойствие было напускным. Титов снова стал напоминать разъяренного быка. Если он вел себя так и с женой, Яр не был удивлен ее решению бежать от него куда подальше. А вот Сашу, чуть ли не боготворящую отца, сейчас понять было наоборот сложно.

– Вы совершаете глупость за глупостью, мне-то это на руку, но так не интересно. Соберитесь, Константин Львович, игра продолжается.

Яр вышел, оставляя разъяренного Титова наедине с собственными мыслями. А данным гендиректору «Апартмент групп» советом, он собирался воспользоваться и сам.

«Соберись, Самарский, кажется, эта история теперь касается и тебя самого, а значит, все усложняется».

У него была неделя. Неделя бешенная, часто бессмысленная, а часто такая важная. Когда Яр доползал до кровати, времени на размышления уже не было, а днем он пытался об оставшейся в его доме Саше просто не думать. Было сложно, особенно учитывая, что она стала чуть ли не главным персонажем частых рассказов Кущина. Что он собирается делать по возвращению, Самарский не знал. О случившемся, в отличие от девушки, он не жалел. Это все равно случилось бы, рано или поздно. Но стоило ли продолжать? Есть ли будущее у них? Хочет ли он или сама Саша этого будущего? Вопросы подобного рода сейчас отошли куда-то назад, и без этого было, чем забивать голову.

Встреча с Шутовым не состоялась. Ее назначили, потом перенесли, потом отменили. Дима такому раскладу даже не удивился:

– Легче записаться на прием к английской королеве, чем к нему.

– Надо узнать, что о нем знает Титов.

– Прости, конечно, но он вряд ли с радостью поделится информацией с тобой.

Конечно, Титов не станет облегчать ему участь, особенно после их последнего разговора, но хотя бы в качестве бреда…

– Как у вас дела?

– Все хорошо. Глафира скучает, ждет возвращения.

У Яра мелькнула странная мысль, спросить о той, которая вряд ли скучает, но он себя отдернул. Сейчас не до того.

Ярослав посвятил неделю тому, чему совершенно не собирался. Получивший добро на поиски, Кущин работал, кажется, днями и ночами, или напал на настоящий золотой рудник. Он нашел бывшую свекровь господина Титова, душевно побеседовал с ней обо всем на свете, кроме дочери. Эта тема заставила пожилого уже человека убежать от сыщика со скоростью света. Все что удалось узнать – она понятия не имеет, где Анастасия, а с Титовыми не общается почти столько же, сколько с дочерью. Женщина была предельно аккуратна. Потратив, по его словам, уйму времени, фокус с Шутовым-Яковлевым повторить не удалось.

Во время еще одной их встречи с Титовым, тот опять бесновался, угрожал, чего-то требовал, кажется, абсолютно не понимая, как он попал.

Одну встречу, так и не назначенную, Яр постоянно в своей голове переносил. Снежа. Им нужно было поговорить.

Снова знакомый подъезд, свет в окнах на ее этаже, бронированная машина у выезда. Яр знал точно, что девушка дома, и надеялся, что откроет.

Она не медлила, просто посмотрев в глазок, не сразу поверила, что ей не чудится.

– Ты приехал! – шею обвили руки, сдавливая очень-очень сильно.

– Нам надо поговорить, – Снежа заглянула в лицо мужчины, а потом отступила, пропуская в квартиру.

Девушка оттягивала неизбежный момент разговора как могла, невообразимо медленно готовила чай, оставив Самарского в гостиной, пыталась справиться с дурным предчувствием, не получилось.

– То, что я тогда сказала, это неправда. Я просто очень злилась. У меня никого нет.

– Я знаю.

– Прости, я просто была дико злая, ты снова уехал, а я опять осталась одна. Не знаю, что на меня нашло, просто захотелось, чтобы ты чувствовал то же, что я. Я жутко тебя ревную, Слава.

Еще месяц тому он с уверенностью сказал бы, что зря. А сегодня изменилось все, в том числе и это.

– Я верю тебе, честно. Но просто это ужасно сложно, не знать где ты, не иметь возможности увидеть или даже услышать! Но я буду стараться…

– Ничего не получится.