– А когда? Хочешь, чтоб я сказал это над твоей могилой? Он умер, Саша. У-мер, – Яр разложил слово по слогам, будто проблема была в этом, что она не понимала значения слова. – Ты его не вернешь. А ты жива. Ты дышишь, – горячая ладонь накрыла диафрагму, провоцируя резкий выдох и глубокий вдох, – ты слышишь, – вторая рука обвела контур уха, – ты ешь, спишь, любишь, ненавидишь. Ты можешь плакать, а можешь смеяться. Но не смей даже пытаться, даже думать о том, чтобы лишить себя этого. Я не позволю, я вытащу тебя из петли, соберу по частям после аварии, вытащу с морского дна и заставлю дышать, черт тебя побери!

Его слова… Они казались такими правильными, такими заманчивыми, и от того такими невероятными. Он не способен забрать ее боль, но с безразличием справиться смог.

– Он бы сказал, что это для слабаков, – на глаза опять навернулись слезы, грудную клетку снова жгло, руки предательски задрожали.

– Боже, солнце, как же он прав! – облегченно вздохнув, Ярослав прижал к себе трясущуюся Сашу, рубашка тут же пропиталась слезами. – А ты сильная, ты самая сильная! Я люблю тебя, Саша, больше жизни люблю.

Слова не смогли осушить слез, хотя он к этому и не стремился, просто терпеливо укачивал свернувшуюся в его руках девушку, прислушиваясь к тихим всхлипам, разрывающим сердце на части.

Но так лучше, лучше, чем сухое горе, отрицание, ненависть. Он все это прошел, давно, много лет назад, но на это понадобилось намного больше времени, не день, не месяц и не год. А ей удалось самое главное – признать. Когда-то станет легче, когда-то отчаянье будет находить волнами, а потом отступать, главное – перенести этот первый вал.

Саша заснула все так же, уткнувшись лицом в мокрый от слез воротник рубашки, лишь стискивающие манжеты руки вдруг разжались. Плакать вечно не получится, как бы душа ни болела.

Боясь разбудить, Ярослав поднялся с кровати очень аккуратно, обошел, пытаясь не раздавить что-то на своем пути, опустил девушку на постель.

Прежде чем лечь рядом, ему предстояло еще одно дело. Ярослав не хотел, чтоб утром Саше не глаза попались эти треклятые таблетки. Нет, она больше не совершит подобной глупости. Просто это свидетельство слабости, а слабости в ее жизни места уже нет, это только начало, а впереди борьба. Собрав с пола все найденные таблетки, Ярослав отправил их в унитаз. Так-то лучше.

Стоило лечь на кровать, как спящую Сашу притянуло к живому человеку рядом, как магнитом. После пережитого за день, заснуть было неимоверно сложно – слишком много мыслей в голове. А вот сторожить сон той, что так доверчиво льнет еще ближе, получалось хорошо.

Что ждет их дальше? Он должен доказать причастность Шутова к смерти Сашиного отца. Не просто доказать, Шутов опасен, слишком опасен, чтобы вступать с ним в открытое противостояние. Когда-то Титов говорил о том, что его сила в отсутствии слабостей, у Ярослава такая слабость есть, но именно она дает силы. Он не просто докажет свою невиновность, Саша получит то, чего заслуживает – спокойствие.

– То, что я говорила, – увлекшись размышлениями, Ярослав даже не заметил, когда Саша проснулась. Глаз она не открыла, просто прежде чем сказать, вздохнула чуть глубже, чем обычно, – это неправда. Мы не смеялись над тем, каким придурком ты становишься…

– Я понял, – Яр непроизвольно улыбнулся. Даже говоря вроде бы приятные вещи, она умудряется называть его придурком, идиотом, дураком. В общем- то, он о себе мнения не намного более высокого, но звучит забавно. Осталось услышать только «я люблю тебя, сумасшедший», и можно считать, их отношения достигли небес.

– Я думала, он понятия не имел, о том, что мы…

– Имел.

– И что сказал?

– Что ты предпочтешь свободу.

На секунду снова повисла пауза. Саша лежала, так и не открыв глаза, только чувствовала тепло такого живого, такого сейчас нужного человека рядом и его спокойное дыхание. Он спас ее, снова спас. Спас от глупости, которая могла стать фатальной.

– Я тогда передумала, когда собиралась бежать, – Саша не могла объяснить почему, но ей хотелось, чтоб он это знал. – Но услышала, что папе взорвали машину. Это было слишком серьезно.

– Почему передумала?

– Свобода – это не только право уйти, это возможность остаться.

– Спи, – Саша почувствовала, как руки сильнее прижимают ее к теплому боку, а потом мягко нырнула в сон. Он имеет право знать. Она хочет, чтоб он знал.

Саша проснулась, услышав какой-то шум за дверью. На часах – одиннадцать утра, Ярослава как ветром сдуло, нет так же и следа от вчерашнего беспорядка, а гул за дверью все нарастает и нарастает.

– Она тут, я точно знаю! – медленно поднявшись с кровати, Саша подошла к двери. Там что-то происходило.

– Что этот придурок тут делает? – прежде чем открыть дверь, Ярослав посмотрел в глазок, как делал всегда, и если увидеть Данилова ожидал, то ввалившегося следом Светличного – нет.