преображения…

– То есть, чтоб человек, ну в смысле мужчина, изменился, ему надо..?

– Ему надо своими глазами увидеть, во что выльется его настойчивое нежелание к этим изменениям стремиться. Ну не будет муж чинно складывать носки в корзину с грязным бельем только потому, что жена постоянно молча нервничает, подбирая их изо всех закутов. Грубовато, конечно, но суть-то та же. Он должен, как минимум, знать, что тебя что-то не устраивает, а как максимум – не чувствовать уверенности в том, что это простительно. А к чему это ты?

– Да так, просто в журнале одну статью увидела, вот, решила ваше мнение узнать, – Глаша посмотрела подозрительно, но кивнула, решая не вникать в скрытые мотивы.

– А вы… Вы замужем? У вас кольцо… – Саша давно обратила внимание на то, что женщина носит на безымянном пальце кольцо, просто спросить никогда не решалась.

– А, это? – Глафира прикрыла на секунду золотой ободок, будто обороняясь, а потом снова расслабилась. – Была. Триста лет тому назад. Это давняя история, он меняться не захотел. Значит, не так уж сильно любил.

О чем-то спрашивать, просить раскрыть перед ней душу, Саша не решилась. Сама бы не хотела оказаться на месте того, к кому вопрос относится. Глафира продолжила сама.

– Он мне изменял. Не раз, не два, не по глупости или после большой пьянки, а постоянно… Я узнавала всегда, потому что выбирал он обычно моих подруг… Я ведь долго терпела, каждый раз он приходил, клялся в любви только ко мне, а то, что снова не смог сдержаться – он же пытается исправиться. А я верила, как дура. Долго верила, Саша, пока подруги не кончились. Знаешь, я ведь и ушла с мыслью, что, может, так он поймет, что правда может потерять.

– Понял?

– Конечно нет. Я была недостаточной причиной, чтобы меняться.

– А как же клятвы в любви?

– Это были только слова. Никак не подтвержденные действиями. Не верь словам, малышка. Они готовы сказать что угодно, лишь бы получить желаемое. Любовь надо доказывать, а не декларировать. Или любить, или не мучить ни себя, ни того, кто рядом.

Саша опустила глаза, тяжело вздыхая.

Он не изменится. И ей придется то и дело оказываться лицом к лицу с таким холодным, даже жестоким Ярославом, который заставлял сердце сжиматься. И чем больше она будет открывать перед ним душу, тем больнее будет от его очередных вспышек. Сама того не подозревая, Глафира помогла Саше решиться окончательно.

Завтра. Завтра она сделает то, что от нее ждет отец. Не любить, и не мучить ни себя, ни того, кто рядом. Это правильно, в их случае, другой опции просто не существует. Но это будет завтра…

Очень сложно колебаться, это мучительно, изматывающе, то и дело делается тошно. Именно потому, достигнутая определенность дарует немыслимое облегчение. Саша больше не позволяла себе думать, правильное ли решение приняла, когда она пожалеет о нем, и что потеряет. Это заставило бы снова вернуться на исходные, снова засомневаться и сделать шаг назад, то есть снова вернуться к колебаниям. Нет. Все предельно ясно – она нужна отцу, а значит, должна сделать все так, как они договорились. Что касается Ярослава… Если бы все было не так… Если бы она встретила его в офисе отца, если бы он просто улыбнулся и она растаяла, если бы у них за спиной не было всего того, что не может связывать влюбленных. Если бы, если бы, если бы… Их слишком много.

Завтра она станет в глазах собственного похитителя предательницей и от этого горько. Завтра она сама поставит точку в их странных отношениях. Но сегодня она еще имеет право попрощаться.

Щелкнув выключателем света, Саша вышла из комнаты. Дом давно спал, или делал вид, что спит. На пути к кабинету Самарского ей не встретилась ни одна живая душа. Остановившись перед дверью, девушка перевела дыхание. Он не должен ничего понять.

Легкий стук в дверь. Не услышав ни разрешения, ни запрета, Саша вошла.

– Почему не спишь? – Ярослав оторвался от экрана ровно на секунду, бросил взгляд на девушку, а потом снова углубился в чтение.

– Я помешала? – в последний раз она была в кабинете в тот день, когда прошлый ноутбук погиб смертью храбрых. Это была территория, принадлежащая исключительно ему, и интуиция подсказывала Саше, что посторонним тут не рады.

– Нет, ты что-то хотела? – откинувшись на спинку кресла, Яр заложил руки за голову, возводя глаза к потолку. А ведь еще пару секунд назад он и понятия не имел, насколько устал.

– Уже поздно, я подумала, что всем надо отдыхать, даже тебе, – Саша подошла к столу, взяла в руки стоящий на краю шар из какого-то интересного темного камня, такой холодный, приятный на ощупь. Девушка еле сдержалась, чтоб не приложить его к пылающему лбу. В последнее время нервничала она много, но чтоб так…

Яр провел ее взглядом, пока девушка не скрылась из виду за спинкой кресла.