1942 г.>

Милый Николай Иванович, Виктор Борисович расскажет Вам обо мне и моей жизни в Ташкенте.

21 марта через Ташкент в Самарканд проехал с семьей Н. Н. Пунин. Он был в тяжелом состоянии, его нельзя было узнать. Недавно я получила от него письмо.

Милый друг, мне очень трудно – от Вл. Георг.

вестей нет. Когда я Вас увижу – и где…

Пишите мне. Ну и жарко…

Ташкент, 25 мая 1942

Мой дорогой друг, вот случай передать Вам несколько слов. Много думаю о Вас и тревожусь за Вас. «Не теряйте отчаянье», как говорил когда-то наш друг. О себе говорить все труднее. Повидаться бы! Меня зовут в Алма-Ату, но все это так сложно. Вчера получила открытку от Гаршина. Он был психически болен и не писал мне пять месяцев. Жду вестей от Вас.

<Ташкент> 4 июля 1942 г.

Мой дорогой друг, письмо, которое привез мне сын Паустовского, глубоко тронуло меня. Благодарю Вас за доверие, за светлую дружбу, которая столько лет была моим утешением и радостью.

Сегодня получила письмо от Н. Н. Пунина. Он опять спрашивает Ваш адрес. Из Ленинграда получила несколько телеграмм – две из них от Вл. Геор.

Напишите мне, что Вам лучше, что мы скоро увидимся. И пусть все у Вас будет благополучно.

<Ташкент> 10 января 1943 г.

Дорогой Николай Иванович, наконец после долгого лежания в больнице – я дома. Благодарю Вас за память и внимание. Как печально, что мы не встретились в Средней Азии. Может быть, это случится в Москве. Напишите о себе, не надо терять друг друга в такое время.

<Ташкент> 6 апреля 1943 г.

Дорогой друг, Ваша открытка была неожиданной и милой радостью. Но как жаль, что мы не встретились в Азии, где сегодня началась нежная зеленеющая свежая весна.

Живу в смертной тревоге за Ленинград, за Владимира Георгиевича. Болела много и тяжело. Стала совсем седой. Хотела послать Вам с Валерией Сергеевной мою «Поэму без героя», которая выросла и приобрела «Эпилог», но не успела все это переписать. Как-нибудь в другой раз.

От Левы телеграмма. Он здоров и поехал в экспедицию.

О возможности моего приезда в Москву поговорите с Вал. Серг.

Второе лето в Ташкенте я едва ли вынесу.

Получаю изредка письма от Ник. Ник. (адрес его: Самарканд, Октябрьская, 43. В. Академия Художеств.).

Передайте мой привет и благодарность Крученыху.

Видаетесь ли с Бриками? И вообще как все происходит? И как давно я не видела Вас. Страшно, что листья на деревьях, кот. я застала в Ташкенте, выросли еще до войны, а теперь кажется – это было в прошлом существовании: Марьина Роща, и мои приезды в Москву, и проводы на вокзале.

Напишите мне, мой дорогой друг. Я Вас всегда помню.

<Ташкент> 14 апреля 1943 г.

Милый Николай Иванович, посылаю Вам «Поэму без героя» и несколько стихотворений. Есть ли возможность переправить и лично передать все это Вл. Георг. Гаршину (Л-д, 22, часть 053). Он работает в больнице Эрисмана, живет на улице Рентгена, 3.

Ждем с Надюшей вестей от Вас. Не забывайте. Вчера выступала на вечере Маяковского.

Привет.

<Ташкент> 2 июня 1943 г.

Совсем Вы меня забыли, Николай Иванович. А теперь все разлетаются из Ташкента, и я шучу: «Фирса забыли, человека забыли!» – но шутка выходит кислая.

Что Москва? Что Брики? Что додельщик Крученых?

Отсюда всюду далеко – написала я в одном письме, а выехать невозможно.

У меня новый дом просторный, уединенный, пустынный. Я еще никогда не жила в таком пустынном доме, хотя руины и пустыри – моя специальность, как