Потом мы добрались до его кабинета, поспешно, как воришки. Я была в слезах, Игорь – растрепанный и взъерошенный. Уже там, у него, мы стояли, обнявшись, и я вдыхала запах его тела, его одеколона и кожи. Мы целовались так, словно пытались друг друга наказать через этот поцелуй. Я даже укусила его за губу, а он выругался и запустил руки мне под платье.

– Черт с тобой, давай жить одним днем, – сказал он, словно решившись на этот шаг после долгих мучительных раздумий. – Давай пока ничего не будем делать.

– Давай, давай пока ничего не будем делать, – кивала я, пока Игорь сдирал с меня бежевое платье моей сестры. – А что ты хотел делать?

– Не важно, – прошептал он. – Слушай, почему я никогда раньше не видел тебя в этом платье? Хорошее же. И идет тебе.

– Скажи мне честно, тебя ведь бесит то, как я обычно выгляжу? Все мои размахайки и футболки.

– Честно? – И на его лице отразились явные мучения. Я расхохоталась, а Игорь остановил мой смех поцелуем. Это было так странно, так совершенно неприлично, неприемлемо – то, что мы делали тут, прямо у него в кабинете. Полнейшее нарушение рабочей дисциплины, никакой субординации. Позже я сидела голышом на его рабочем столе и смотрела вдаль, в его огромное панорамное окно на солнечную Москву.

– А где все твои клиенты? Ты же – высокоценный специалист, ты же незаменим, должен был уже бежать и кого-нибудь мотивировать.

– Я всех отменил. Был расстроен. Не спал всю ночь. Я неожиданно осознал, что мне наплевать на работу.

– Серьезно? – ахнула я.

– Считаешь, я это так шучу? – Он улыбнулся, и я вдруг поняла, что Игорь действительно ужасно устал, и что у него под глазами залегли круги, и что он невероятно милый и неприемлемо красивый.

– Может быть, тебе пойти домой? Ну, там, взять больничный.

– А ты можешь пойти со мной? – спросил он и посмотрел на меня взглядом очаровательного, брошенного в одиночестве под дождем котенка. Я прыснула со смеху и замотала головой.

– Нет-нет-нет, мы не должны расхолаживать друг друга. И потом, тебя никто ни за что не покарает, а меня – обязательно. Я же – не незаменимый специалист, и моя Черная Королева меня убьет, если я не приду.

– Ты недооцениваешь степень своей незаменимости, – промурлыкал Игорь. Подойдя ко мне вплотную, он обнял меня и притянул к себе. Он улыбался, говоря со мной. В его устах все слова вдруг зазвучали как грязные, но одновременно возбуждающие комплименты. И дело было не в том, что он говорил, а в том, каким тоном, как звучал его низкий, бархатный голос. Мне вдруг страшно захотелось пойти с ним домой и никогда больше не вылезать из постели.

– А ты недооцениваешь того, какова наша Королева.

– Она вовсе не так плоха, как ты ее рисуешь, – ответил Игорь. Я подумала и кивнула.

– Это я делаю на автопилоте. Да, признаю, она не так уж и плоха, как хочет казаться. Иногда она даже похожа на человека. Слушай, а можно я задам тебе вопрос?

– Интересно, когда это ты сначала спрашивала на это разрешение? – рассмеялся Апрель, мешая мне надевать платье. – Ну да, спроси.

– Вот как ты считаешь, уйти от человека только потому, что ты уверена, что так будет лучше для него самого, – это правильно? Уйти, ничего не сказать. Сбежать под каким-нибудь предлогом?

– Что ты имеешь в виду? – Игорь моментально вытянулся в струну, отпустил меня и отступил к окну.

– Ничего, господи. И это вообще даже не про нас. Просто… вот мне тут рассказали – одна знакомая, – что она бросила своего парня, потому что так, как она сказала, было лучше. Всеобщее благо. Ложь во спасение. Ну, типа того, что она от него ушла, потому что слишком его любила. Она так не сказала, но я уверена, что она именно это имела в виду.

– Знакомая, да? – с сомнением сверлил меня взглядом Игорь.

– Да, знакомая.

– В таком случае передай своей знакомой, что все это – чушь полнейшая! – вдруг разозлился Игорь. – Так можешь и передать своей… гхм… знакомой. Самая возмутительная и омерзительная чушь. Нельзя из-за любви никого бросить. От любви рождаются дети. Любовь – это когда ты ждешь кого-то битый час около лифта. Вот о чем скажи своей… знакомой.