– Ой, какая ты летняя! – умилилась Машка Горобец, когда я вломилась к ней в бухгалтерию, вместо того чтобы отправиться к месту службы. Работа не волк, в лес не убежит. А у нас и бежать некуда, городские джунгли.

– Что он обо мне спрашивал? – бросилась я с места в карьер. Выражение красивого, ухоженного Машкиного лица моментально сменилось, загоревшись нездоровым любопытством.

– Это было быстро! Невероятно. Рассказывай, откуда сведения? Время – еще десяти нет! И что это за платье, я у тебя такого не помню. А, ты не ночевала дома! Ты ночевала… у своей сестры, господи. Ты с ума сошла? Он спрашивал, что с тобой происходит и почему ты сначала приехала, никого не предупредив, а затем уехала, тоже никого не предупредив. А я понятия не имею, что ему говорить. Он, мне кажется, вообще решил, что я ему наврала, а сама прячу тебя, как какого-то кролика – в рукаве.

– В рукавах, Машка, прячут тузы. А кролики все в шляпах. Но ты, я тебе скажу, еще та мисс Марпл. Просто детектив. – Настроение мое немного поднялось. До этого оно, наверное, валялось где-то на коврике у входа и плакало, а теперь, всхлипывая, поднялось и пошло в душ. Он спрашивал, чего за ерунда со мной происходит. Не важно. Он спрашивал обо мне. Положительный результат – тоже результат. Вероятность того, что я его все же волную, повышалась на глазах. Машка смотрела на меня с подозрением.

– Ты хоть знаешь, что вчера случилось?

– Что?

– Твоя Черная Королева после стрельбищ везде таскалась с этим ужасным Кириллом Бергом, а потом они с ним целовались.

– Серьезно? – вытаращилась я. Это был тот сценарий, в развитие которого я категорически не верила, даже не допускала такого варианта. – Она что, с ума сошла?

– Почему? Кирилл этот молод, богат и влюблен. С чего бы не ответить взаимностью?

– Это ты, Машка, готова отвечать взаимностью любому мужику по любому поводу. Черная Королева – не такая. Она царствует. И потом, ты этого Берга вообще хорошо разглядела?

– А что? Голубые глаза, губы пухлые. Высокий. Чего не так?

– Машка! – Я склонилась и посмотрела на нее с укоризной. Машка завертелась и отвела взгляд.

– Ладно-ладно. Я не знаю даже, что именно с ним не так. Все вроде так. Но какое-то специфическое чувство есть. Как будто он – мутант, что ли. И все равно…

– Не нравится мне это, – нахмурилась я, намереваясь идти в отдел. Моя Королева целовалась с Кириллом Бергом. Нужно убедиться, что она в порядке.

– Так ты пойдешь к Игорю-то? – спросила меня Машка, когда я уже стояла в дверях бухгалтерии. В этот момент снаружи показалась фигура Панночки. Она была сегодня в красном сарафане из крепдешина, что еще больше усиливало эти нелепые народные мотивы, которые Панночке так не шли. Я невольно подумала о том, что ведь, наверное, Панночка одевалась, собиралась на работу, целовала своего мужа в щечку на прощание – обычный «проходной» поцелуй перед тем, как уйти. А сама она в это время скорее всего раздумывала о том, понравится ли этот сарафан ее любовнику Вите Постникову. Эффект наблюдателя. Увидев меня, Панночка тут же изменила выражение лица и поспешила на рабочее место. Сама невинность, сама сосредоточенность. Я повернулась, бросила хитрющий взгляд на Машку, а затем, копируя интонацию героини фильма «Любовь и голуби», пожала плечами, повернулась и пропела:

– Не пойду!

– Себя не жалешь! Его не жалешь? – подхватила Машка, смеясь. – Хоть объясни, какая муха тебя укусила.

– Укусила! Муха! – расхохоталась я. Настроение вышло из душа освеженным и чистым.