было надобности пробираться ночью через гору к заливу, а хищных зверей на острове не было. Могла забрести собака, но окорока свинины висели высоко на скале над спящими. Поэтому путешественники рассчитывали на полный покой и крепкий сон на свежем воздухе. Но они немного ошиблись.

Вскоре после того, как все улеглись и затихли обычные разговоры перед сном, над площадкой пляжа появилась крупная птица, пролетела несколько раз взад и вперед и уселась в одном из люков самолета, которые были раскрыты, чтобы проветрить кабины, накалившиеся за день. Птица немного посидела спокойно, но затем испустила громкий и протяжный крик "У-гу-у-гу".

Кинг и Форс, спавшие чутко, проснулись и стали прислушиваться. Тот же крик повторился; казалось, что он раздается над самой головой, так как птица сидела очень близко.

— Что это? — спросил Форс. — Может быть, это какой-нибудь полинезиец наткнулся на самолет и зовет других?

Кинг не успел ответить, когда крик повторился опять, громче и протяжнее, и вслед за ним послышалось тяжелое хлопанье крыльев.

— Это, очевидно, ночная птица, — сказал Кинг, — вероятно, филин.

— А он не нападет на нас? Не попробует стащить мясо?

Как будто в ответ на этот вопрос над головами спящих пронеслось что-то большое, закрывшее на мгновение звезды, а возле самолета послышалось сильное хлопанье крыльев, какая-то возня и шипение.

— Ну, этак нам не дадут спать! — воскликнул Кинг, вскочил и, вытащив из-под подушки карманный фонарик, зажег его и направил свет в сторону самолета.

В одном из раскрытых люков сидели рядышком две крупные серые ушастые птицы, которые затихли, закрыв глаза, как только на них упал свет. Кинг расхохотался. Проснулись остальные.

— Что такое, в чем дело? — спросил Смит, вскакивая и хватая ружье.

— Взгляните на самолет! Филин во время ночного полета увидел открытые люки, очевидно, принял их за удобные дупла, в которых можно устроить гнездо, призвал криком свою подругу, — и вот они сидят рядышком на пороге будущего жилища и обдумывают его устройство.

Все смотрели с удивлением на обеих птиц, освещенных фонарем.

— Суеверный человек мог бы принять это за плохое предзнаменование, сказал Керри. — Самолет останется здесь навсегда и будет служить совам для гнездования.

— Эти ночные гости не дадут нам спать, — заявил Смит. — Если они выбрали самолет в качестве жилища, то будут летать над нами всю ночь, принося ветки для своего гнезда. Нужно прогнать или подстрелить их.

— А они съедобны? — спросил Элиас.

Вдруг раздался громкий стук по металлу и какой-то крик; самолет качнулся, филины испугались, подпрыгнули, расправили крылья, пролетели над головой наблюдателей и скрылись во тьме ночи. Из-под корпуса самолета вынырнул Форс и подошел к остальным со словами:

— Пока мы разговаривали, я подкрался к самолету, чтобы пугнуть этих нарушителей ночной тишины.

— А мы обсуждали вопрос, не подстрелить ли их в качестве провианта, сказал Генри.

— Хищных птиц вообще не едят, — заявил Смит. — Но если они прилетят еще раз, будем стрелять.

Все улеглись спать, и водворилась тишина; только Генри шепотом разговаривал с отцом о ночных птицах. И вдруг лежавший поблизости Элиас забормотал:

— Мама! Зачем ты дуешь мне в ухо? Что тебе нужно! Сейчас встану!

Генри расхохотался, но тотчас же вскрикнул:

— Ой, какой-то огромный зверь ползет мимо меня и сдернул с меня одеяло!

Смит вскочил, достал и засветил фонарик. У самого берега в сторону воды двигалось что-то крупное, приземистое и волокло за собой одеяло Генри.

— Черепаха, огромная морская черепаха! — закричал мальчик и схватил одеяло за другой конец, чтобы не дать утащить его в море.

Опять все вскочили.

Кинг закричал:

— Вот это уже солидный и бесспорный провиант, не то что филины. Скорее, нужно ее перевернуть на спину, и она пролежит до утра, когда мы с ней разделаемся. Будет великолепный суп из черепахи!

Черепаха, остановленная в своем движении одеялом, за которое она зацепилась одной из задних ног, испуганная светом фонарей, прижалась к земле, втянув голову и ноги в свой щит, который имел около метра в диаметре.

Кинг, Форс, Керри и Смит ухватились с одной стороны за край щита и с трудом повернули животное на спину. Генри отцепил свое одеяло. Все стояли вокруг черепахи, рассматривая это большое и на суше такое неповоротливое животное, которое притворилось мертвым в надежде, что его оставят в покое.

— Неужели черепаха не может сама перевернуться и убежать? — спросил Генри.