неделю ты рецептурник перепишешь, а дальше что? Нужно как-то ключи от архива изъять. А для этого Майера нужно или соблазнить, или усыпить. Усыпить – это более подозрительно. Она заварила чай и вернулась с чашками и пирогами в контору. Энхильд наконец-то поднял на неё глаза, впервые за всё утро.

- Грета, ты тоже устала, попей с нами.

Она пододвинула себе стул и села рядом со старостой. Как бы невзначай, коснулась грудью его руки, заглянув в отчётную книгу.

- Ну и как в нашей деревне с доходами?

Помощник охотно отозвался:

- Неплохо, если бы ещё торговые обозы вернуть…

- А что западники? У нас же вроде договорённость с ними была с конца лета?

- Нам ответили, что этот отряд не имеет отношение к Западному Кварту, что это просто кучка бандитов.

- Эльфы-бандиты? – Грета усмехнулась. - Только на западе таких и встретишь. Что же они своих бандитов не приструнят?

- Провоцируют. Ждут агрессивных действий с нашей стороны, я думаю.

- Понятно. Вы кушайте. Пироги Эмелина Нойманн пекла. Вот эти с рыбой, а круглые – с ягодами.

Она прекрасно знала, что староста – сладкоежка, а помощник сладкое есть не будет. Сыпь у него на ягоды. Вчера, когда они с Бертиной бабкой голову ломали, что же со старостой делать, решили порошочку возбуждающего в начинку добавить. Совсем чуть-чуть. Чисто, чтобы староста вспомнил, что на свете женщины есть. А там уже Грета со своим Хольмовским обаянием его добьёт. А чтобы никто ничего не заметил, нужно помаленьку сыпать. Женщина с удовлетворением смотрела, как мужчины берут по второму пирогу. Нужную дозу сегодня Майер получит.

Ближе к вечеру помощник ушёл, а Грета стала замечать на себе внимательные взгляды. Главное сейчас не давать старосте повода подумать, что она в нём заинтересована. Чтобы потом у него и в мыслях не было, что это не им затеяно. Женщина сидела, уткнувшись в тетрадь, куда старательно и аккуратно переписывала рецепты. Он первым нарушил молчание:

- Грета, расскажи, как ты там живёшь в столице.

Женщина «неохотно» оторвалась от записей.

- Когда расстались с Лутбальдом, я в чайный дом попала с очень хорошей аптекой. С тех пор там и работаю. Жильё есть, посетителей в магазине много. Мне нравится.

- Вернуться не хочешь?

- А куда? Дом наш продан. Жить в приживалках не хочу. А потом… Да ты и сам заешь, как в деревне к Хольм относятся. Что-то и правда не так с нашим родом.

Он слегка смутился.

- А что же замуж не вышла? В Зальхубе уж точно про Хольм ничего не слышали.

- Спасибо, мне Лутбальда хватило. Не верю я больше мужчинам, - она немного помолчала. - А сам-то как? Слышала старший твой тоже в город подался, да и дочь после окончания школы уезжать собралась.

- Их понять можно, тревожно у нас. За время войны столько народа потеряли, молодёжь бежит в более спокойные места. В лечебницу за последние тридцать лет ни одного молодого мага не пришло. Вот и зазываем на работу.

Ну маг из меня так себе, хотя, наверное, могла бы в школе травологию преподавать. Уж что-что, а зелья я умею варить.

Он улыбнулся.

- Я уже это почувствовал. Ночь не спал, поэтому с утра клевал носом, голова не соображала, а после твоего чая наконец-то смог закончить отчёт. Спасибо.

- Да не за что, - она улыбнулась в ответ.

Женщина снова взяла ручку, чтобы продолжить переписывать, а сама думала: «Давай, Майер, смелее, у тебя же три года бабы не было». Но он вдруг резко поднялся из-за стола и стал складывать учётные тетради со стола в ящики. Ага, вот он повод подойти поближе. Она встала со словами «я помогу» и толкнула стопку тетрадей на пол. Конечно же ей пришлось броситься ему под ноги, чтобы собрать то, что упало, а попутно поприжиматься к нему и понять, что мужчина «готов». Он стоял немного оглушённый этим её напором. Она же поднимала с пола тетради с таким виноватым и несчастным видом, что он только и мог тихо повторять:

- Ничего страшного, Грета, ничего страшного.

- Энхильд, давай я помогу тебе разложить всё по ящикам. Это, я так понимаю, несложно. Более старые тетради внизу, а новые вверху. Номера и даты на титульном листе написаны.

Грета бросила взгляд на мужчину, но он как будто был не здесь. Стоял, мял учётную книгу в руках и смотрел куда-то в сторону. Ей вдруг стало его жаль. Он же никогда не ухаживал за девушкой, да и женщина у него была одна за всю жизнь, в деревне ведь такое не скроешь. Майер просто стоял и не знал, что ему делать. Спугнуть его было нельзя, поэтому она отодвинулась и просто дотронулась рукой до его рукава.