— Курт просто выдрессирует хвостатого изображать из себя чучело и по-тихому пропихнет в компании коробок с пробами.

— Тогда есть Вареник, который заревнует и выцарапает глаза. Другого кота на своей территории он не потерпит. Лучший аргумент, по-моему.

В сделанном с трансляции отрезке записи темнели серо-зелёные ели. Под грибообразным шишковатым старым дубом, на нижней ветви которого висел ржавый рельс, сидели две фигуры. Плащ из красной шкуры стекал с плеч шамана, как кровавый поток. Посланник, прижавшийся к земле щекой, что- то чертил среди хвои и песка. Пульсирующее пепельное небо над их головами тщетно обещало дожди, до которых, как Курт сказал, было ещё две недели. Мелькнула, тут же исчезнув, короткохвостая птица.

— Ложась на землю перед кем-то, они признают его превосходство. Такой громкий, явный жест. Это всё при том, что скрытой гордости у них немеряно, — координатор заметил лужицу пролитого чая и стёр её рукавом. — Даже у женщин, которые вроде бы беспрекословно слушаются мужчин и вожака. А почему? Потому что — разумные.

— То есть гордость — спутник разума? Обязательный? — усомнился второй. — Нет, я понимаю: мораль, способность анализировать, зёрна от плевел, но гордость…

— Они пока ещё слишком юный вид. Дозрели только до сознания своей исключительности перед волками и лосями. Мораль и зёрна будут потом. Потом, когда начнется столкновение религий и расовая неприязнь.

— Дурацкая мораль, — поморщился второй. — Стандартно дурацкая. Если найду за какой-нибудь дверью мир без подобного, перееду туда жить.

— Да брось, — сказал его приятель. — Что ты там делать-то будешь — в безжизненной пустыне без разумных?

Курт на экране потрепал посланника по голове. Капитан вздохнул.

— Котолюб пришибленный. Даже если они трехглазые и скорее гуманоиды, чем коты, всё равно тянет руки. Не был бы шаманом, давно бы прирезали.

— Только у них же блохи, — сказал первый координатор. — Как не брезгует?

— Двери с блохами, — Капитан посмотрел на часы. В правом нижнем углу монитора они показывали местное время. — Почему ему нужно ждать до утра?

— Так решила контактная группа, — ответил второй.

— Паршиво решила. Чужак совсем не в безопасности. Отправили бы в помощь хоть кого-нибудь. Чтобы, если не вывел, то хотя бы покараулил…

— А потом — ещё месяц ждать дверь. Тут слабая сцепка.

— Что? А… ясно.

— Курт не дурак, справится. Только бы сам попавший вел себя разумно и никого не задирал. Иначе будет плохо.

Запись кончилась, и Капитан переключил на камеры прямой трансляции. Теперь у подножия большого дуба никого не наблюдалось.

— Ушёл кот. Но зачем Курт отдал ему тот череп?

— Ты бы лучше спросил, зачем Курту приносят коренья. Вернее, их отдельный пахучий сорт. Они ему ни к чему совершенно, а посланники всё носят. Не знаю, отчего они считают лучшим даром что-то, воняющее тухлятиной, но ритуал есть ритуал, и выбрасывать приходится позже, чтобы не оскорбить, — поведал второй координатор. — А пока несёшь в помойку, обонять ароматы и зеленеть от тошноты. Мяу!

Первый принялся тасовать колоду карт. Собеседники пододвинули кресла и устроились поудобнее.

— Возвращаясь к теме хвостатых и мяукающих, я бы добавил, — первый доверительно наклонился. — Что наш попавший как ещё один кот, как кот, который залез на дерево и не может спуститься. Сердобольные бабушки вызвали автомобиль пожарной службы — и бравый пожарный с лицом, опалённым огнём, и рубцами на запястьях от ожогов лезет снимать его, вопящего и грязного, кляня про себя их всех за то, что занимается ерундой… Понимаете, ребята? Но кот вполне способен слезть — когда проголодается. А этот, в яме? Куда слезет он? Или вылезет. Вот поэтому… Ну что — партейку?