– Они пробуют что-нибудь выудить, но пока ничего не выходит. В первую очередь яркие звезды класса В и О. Однако пока не видно ничего, совпадающего с каталогами.

Ногучи и Ланди орудовали фотоаппаратом.

– А что они делают? – удивился Макс.

– Фотографируют записи. Все записи – бланки программирования, необработанные данные от картографов, ленту компьютера, все что есть.

– А какой с этого толк?

– Может, и никакого. Только вот случается, что записи пропадают. Иногда их даже подменяют. Но только не в этот раз. У меня будет собственный комплект.

Макс еще только осознавал малоприятные обстоятельства, на возможность которых намекал Келли, когда Ногучи поднял голову.

– С этим кончено, босс.

– Отлично. – Келли повернулся к Максу. – Сделай мне одолжение. Засунь эти пленки в карман и унеси их с собой. Хочу, чтобы их здесь не было. Я возьму их потом.

– Ну… хорошо. – Пока Ногучи разряжал камеру, Макс спросил у Келли: – Как ты думаешь, сколько времени потребуется, чтобы определить по спектрам, где мы находимся?

На лице Келли появилась какая-то обреченность.

– Макс, а с чего это ты взял, что мы обязательно что-то определим?

– Не понимаю.

– Чего ради что-нибудь из всего этого… – он сделал широкий жест рукой, – должно соответствовать каким бы то ни было нашим картам?

– Ты хочешь сказать, – медленно проговорил Макс, – что, может быть, мы вообще не в своей Галактике? Может быть, мы в какой-нибудь другой, вроде, скажем, туманности Андромеды?

– Может, и так. Но даже это не все. Слушай, Макс, я – не физик-теоретик, уж это точно, но, насколько я знаю, теория говорит, что, если ты превосходишь скорость света, ты вырываешься из своего пространства куда-то в другое место. Потому что ты теряешь согласование с прежним пространством, оно тебя больше не удерживает. А вот куда ты попадаешь, если только ты не нацелился точно в Хорстову конгруэнтность, – это совсем другой вопрос. Теория ничего об этом не говорит. Ведь не говорит?

У Макса разболелась голова.

– Послушай, я ведь не знаю.

– Вот и я не знаю. Но так как мы не прицелились точно, чтобы выскочить снова в свое пространство в другой его точке, мы можем быть сейчас где угодно. Я имею в виду – вообще где угодно. Мы можем находиться в другом пространстве-времени, абсолютно не связанном с нашим. – Он опять бросил взгляд на чужие звезды.

Макс спустился вниз, чувствуя себя еще хуже, чем раньше. По пути он встретил Саймса, поднимавшегося в центр; астронавигатор зло посмотрел на него, однако не сказал ни слова. Когда Макс вошел в свою каюту, он положил пленки в ящик – потом чуть подумал, выдвинул ящик совсем и спрятал их в пустоте позади него.

Макс сидел в каюте и чувствовал себя неспокойно. Больше всего его раздражала невозможность попасть в центр управления, очень хотелось самому поискать на новом небе известные звезды. Звезды класса В и О – это все прекрасно, но можно было придумать еще с полдюжины способов определиться. Например, шаровые звездные скопления – их было бы очень легко идентифицировать; подцепи их четыре штуки – и будешь знать, где находишься, так же точно, как если бы прочитал название улицы на углу. После этого осталось бы только все уточнить, и теперь уже было бы известно, какие звезды искать и где. А потом – со всех ног к ближайшей конгруэнтности, нанесенной на карту, сколько бы времени это ни заняло, хоть неделю, хоть год. Корабль не мог по- настоящему заблудиться.

А что, если они даже не в своей Галактике?

Эта мысль пугала его. Если это так, они никогда, до скончания света, не доберутся до дома. Эту мысль сменила другая, еще худшая. А что, если Келли прав в своих подозрениях и они в совершенно другой вселенной, в другом пространстве-времени? Ну что тогда? Он читал достаточное количество философских размышлений, чтобы понимать, что нет никаких теоретических оснований, чтобы это было невозможным: Создатель мог сотворить бесконечное количество вселенных – может, довольно сходных друг с другом, а может, отличающихся друг от друга, как сыр от пятницы. Миллионы, миллиарды Вселенных, все бок о бок друг с другом.

Другая Вселенная могла иметь другие физические законы, другую скорость света, другую гравитацию, другой темп течения времени – они вполне могут, если сумеют вернуться, обнаружить, что прошло десять миллионов лет и Земля сгорела, как уголек в костре.

Но лампа над столом светила нормально, сердце его билось так же, как всегда, подчиняясь привычным законам гидравлики, сиденье стула прижималось к нему так же, как всегда; если это и вправду другое пространство, различия не слишком очевидны. И если это и в самом деле другая Вселенная, с этим все равно ничего не поделать.