повторить. К счастью, при свидетелях Толса ритуалами не занимался.

— Почему эта девчонка решила, что проклятье именно ритуальное? — спросил Толса, выслушав сбивчивую речь гостя.

— Плетения и амулеты давно бы кто-то почувствовал и нашел.

Толса громко хмыкнул, а Эйна опять тряхнула коробкой.

— Дурочка, — сказал старик. — Чаще всего проклятия случайные. Кто-то разозлился, выкрикнул нехорошее пожелание и не осознал того, вложил в него силу, посеяв то самое зернышко, из которого со временем выросло проклятье. Поэтому никто и не нашел ни плетений, ни амулетов. Оно само выросло, по каким-то своим законам не понятным людям.

— Атана считает, что проклятье было наложено не случайно, — сказал Таладат.

— Ну-ну, — проворчал Толса.

А Эйна опять тряхнула коробкой.

— Что же, — сказала женщина задумчиво. — Давайте посмотрим, есть ли то проклятье вообще.

Таладат поспешно закивал.

Пластины Эйна вынимала неспешно и вдумчиво, раскладывая перед собой в какой-то непонятной последовательности. С каждой новой пластиной она все больше мрачнела.

— Это то, что было, — сказала, посмотрев на Таладата. — А было много нехорошего. Смотри, — ткнула пальцем в неприметную пластину, обозначающую пехотинца, — вот он. Возле него злая воля и бесчестие. Он виновен. Больше всех виновен. Хотя и без него в этой семье были плохие люди, но другие сдерживались, а этот не считал нужным. Потому что был самым талантливым и считал, что город вскоре выберет его. К счастью, не успел выбрать, даже если бы и хотел. Такой человек ничего хорошего городу бы не принес.

— Этот человек заработал проклятье? — спросил Таладат.

— Да. Он обидел женщину, — указала на еще одну пластину пехотинца. — Слабую женщину на самом деле. Ту, которая сама просила, чтобы ее обидели. Дурочку, почему-то решившую, что сможет перевоспитать злодея. Да, обидел женщину и просто ушел. А у слабой женщины был сильный брат, который ее любил. От этого все беды. Люди, мнящие себя всесильными, не умеют оглядываться и смотреть по сторонам.

— Брат обиженной наложил проклятие? — спросил Таладат.

— Да, — подтвердила Эйна и, покачав головой, добавила: — Намерено. И не из мести. Точнее, не только из мести. Он понял, что может получить власть. Через ребенка, которого его сестра ненавидела. Глупец.

— Почему глупец?

Таладат наклонился над гадальным платком и попытался понять, что же высмотрела Эйна на пластинах. Женщина улыбнулась и сдвинула их за пределы платка.

— Потому что ребенок был той же крови, которую он проклинал. И если бы ребенок послушался дядю, то давно был бы мертв.

— Понятно, — сказал Таладат и на всякий случай уточнил: — И как зовут этого дядю.

— Этого я сказать не смогу, мой дар не настолько сильный. Но подсказку дам.

И она стала выкладывать на платок новые пластины.

— Вот, смотри. Этот человек сидит среди мудрецов, а значит, он в Совете Великих. У него нет своих детей, небо его наказало. Невозможно причинить такой вред и не получить отдачей. Он богат и хитер. Племянник его не любит из-за смерти матери. Зато внучатый племянник… Да, с внучатым племянником беда, его уже поймало проклитье, хотя он пока и не чувствует.

— Мне подождать пока умрет внучатый племянник кого-то из советников? — спросил Таладат.

— Можешь подождать, но я бы не стала. Вреда твоему воспитаннику ни он, ни его дядя принести не могут. Хранит его кто-то, кто-то очень сильный, почти божество. Но вот городу нанести вред они смогут. Так что лучше не ждать.

Таладат кивнул.

— Ладно, посмотрим что есть теперь, — сказала Эйна и опять сгребла пластины в сторону.

Теперь было все не так уж плохо. В городе установилось равновесие. Великану с горы, в котором Таладат опознал Тоена, угрожала опасность, но это и так было понятно. Мудрую женщину, наверняка Атану, ждал большой сюрприз. Хороший сюрприз, хотя перед этим ей придется испугаться и что-то понять. Что, пластины не говорили. Дети что-то ищут тайком от взрослых. И это хорошо. Что делать с проклятием, пластины подсказать не смогли. Хияту это проклятье было не страшно, но были и другие люди, которым оно могло навредить, стоило им только начать расти над собой и захотеть добиться чего-то большего, чем давала им судьба. Поэтому лучше бы его уничтожить.

Толса выслушал старшую родственницу, тяжко вздохнул и кивнул. Потом обозвал Таладата неучем и мрачно потребовал прийти завтра. Он до завтра как раз подберет ритуалы, с помощью которых можно так проклясть. А вот разбираться придется вместе. Еще и помощи просить у той же мудрой женщины и ее хахаля. У хахаля в первую очередь, именно он сможет найти паутину проклятия, если будет представлять, как она выглядит.

Таладат покивал. Пообещал непременно завтра прийти и ушел, напутствованный тем, что если найдется проклятие, то и найдется внучатый