обвиняемые не доверятся юристу-хиппи, будь он трижды гением. Выстраивать свой ряд она научилась очень давно, и сейчас использовала все возможности.

Главное – добиться своего.

Таламир принял какое-то решение и повернулся к жене.

– Я не могу оставить вас здесь, Алаис. С вами Карнавон станет уязвимым вдвойне. Так что – готовьтесь к поездке, – голос звучал жестко и решительно.

– Ваше слово – закон, монтьер, – отозвалась Алаис. – Могу ли я просить о снисхождении?

– Что еще? Платья? Побрякушки?

– Нет-нет, монтьер, – Алаис протестующе взмахнула руками. – Украшения, я надеюсь, вы мне позволите взять из материнских, платья проще сшить в столице, здесь все равно нет портных, которые знали бы последнюю моду, а выглядеть безнадежной провинциалкой я не могу, это опозорит вас. Я хотела просить о другом.

– О чем же?

– Монтьер, я никогда не бывала в столице.

– И что?

– Вы прожили там всю жизнь. Вы же сможете рассказать мне про королевский двор, какая там обстановка, с кем вы дружите, от кого лучше держаться подальше. Я не хочу опозорить вас.

Таламир прикусил губу. В принципе – все было логично. Но…

– А вы уверены, герцогиня, что окажетесь при дворе?

Алаис пожала плечами.

– Монтьер герцог, простите, что затрону сейчас неприятную тему?

– Какую же?

– Отец, после того, как вы выставили ему ультиматум, говорил о благосклонности к вам ее величества.

Таламир даже остановился, словно налетев на стену. Но деликатность Алаис оценил.

Благосклонность – слово многогранное, и включать в себя оно может многое. В том числе и… хм-м… склонность ее величества. За что он ценил Алаис – это за ее умение выражаться красиво. Он так пока еще не умел, ну да научится! А может, она научит их детей, тоже на пользу будет.

– Вас в этом что-то не устраивает, дорогая супруга?

Алаис пожала плечами.

– Монтьер, у меня нет такого права.

– Но?

– Я просила бы о помощи.

– Вот даже как?

– Вы знаете, королеву, монтьер. Я ее не знаю, но не хочу навлечь королевский гнев на наши головы.

Получилось очень проникновенно.

– Полагаете, она захочет видеть вас?

Алаис пожала плечами.

– Не знаю, монтьер. Но предпочитаю подготовиться заранее, а не внезапно оказаться в центре бури.

– Что может понадобиться от вас ее величеству?

Алаис что есть силы прикусила язык. Очень хотелось съязвить на тему королевской бисексуальности и надобностей, но – удержалась. Хотя ей это стоило громадных усилий.

– Я предпочитаю готовиться к худшему, монтьер герцог.

Таламир скривился, но спорить не стал.

– Ладно. А теперь идите сюда, Алаис. Будем стараться сделать ребенка.

Лежа щекой на столе и стараясь не попасть волосами в чернильницу, Алаис утешалась двумя вещами. Первая – нюхать мужа не приходится, и то хлеб. Вторая – она едет в столицу!

А там наверняка появится масса возможностей для побега!

В столице легче спрятаться, оттуда легче сбежать. А мужа… ну, потерпим. Будем думать о Карнавоне.

Кстати, мысль о том, что она оставляет дом Алаис в руках врага, женщину вовсе не грызла. Дом с землей не сравняют, а она сюда вернется, но только хозяйкой а не марионеткой. Или не вернется. Не суть важно.

Главное – будет жива и здорова.