Помочь любовнице Преотца, попасть к нему на исповедь…

Такого он точно не ожидал. Подтверждение того, что добрые дела всегда вознаграждаются.

Когда в комнату, где она лежала, вошел Луис, Вальера испытала облегчение. Может, она хотя бы ненадолго избавится от Эттана?

Хотелось бы.

Она любила Эттана, все эти годы любила, но представьте себе картину? Вот у вас дома живет опасный хищник. Тигр, к примеру. Умный, красивый, сильный… а потом что-то случается, и он начинает вести себя, словно мышь. И вам и смешно, и грустно, и тоскливо… и даже немножко стыдно за тигра.

Вот так себя чувствовала и Вальера, глядя, как Преотец целует ей руки и уверяет, что только она… она одна…

Если бы она еще не знала, сколько у него было любовниц. Ха!

– отец, нам надо поговорить.

– Потом.

– сейчас, – Луис был неумолим. Эттан сверкнул глазами.

– не много ли ты на себя берешь, сын?

– Человек, который вчера принес домой маму, у меня в кабинете. И я хотел бы, чтобы ты принял его исповедь. Думаю, ты ему это должен за вчерашнее, – Луис смотрел прямо в глаза Эттану, и Вальера почти незаметно улыбнулась, плывя в тумане обезболивающих.

А мальчик действительно вырос. Его оставлять не страшно. Справится.

Эттан думал недолго.

– Согласен. Ты побудешь в матерью?

– да, отец.

Эттан вышел из комнаты широкими шагами. Хлопнула дверь.

Луис выждал пять минут. Потом выглянул за дверь для верности, проверил прилегающие покои и еще раз – коридор. И опустил все засовы.

– Мам?

– так лучше, сынок. Иди ко мне?

Луис уселся рядом с Вальерой на кровать, коснулся тонкой руки. Жар.

Казалось, по венам Вальеры течет огонь вместо крови. Лихорадка уже начала съедать ее, но пока не затуманила разума.

– тебе больно?

– Нет. Мне дали хорошие лекарства. А привыкнуть к ним я просто не успею, – Вальера криво усмехнулась. – Ты заберешь шкатулку?

– Да. Я прочитал молитвенник.

Луис инстинктивно понизил голос, посмотрел на мать. Глаза в глаза. Душа в душу.

– Мам… я правильно понимаю, что в тебе крови Лаис больше, чем в сегодняшнем герцоге?

– Да, сынок. Мы прямые наследники, пусть и по женской линии.

– При королях…

– Тогда это наследование считалось даже более прямым, чем по отцу. Мужчина просто дает свое семя, но растит его женщина. Вынашивает в своем теле, делится кровью и молоком… Могут быть сомнения в отцовстве, но не в материнстве. И что?

– Вы никогда не хотели потребовать того, что причитается по закону?

Вальера хмыкнула..

– У кого? У герцога Лаис? Ублюдка от коровницы с большими сиськами? Пффф…

– Это могло спасти твою семью от нищеты. Нет?

– Нет. Меня бы просто убили, или случили с кем надо, чтобы получить потомство. А потом все равно убили за секреты рода Лаис.

– Яды?

– да, в том числе. Ты помнишь герб рода?

– Акула.

– Да. Пять герцогов, пять родов, пять гербов. Лаис – акулы. Хищные, страшные, смерть, принесенная врагам королей. Карст – кстати говоря, дельфин. Умные, преданные. Тимар – осьминог, липкий, хищный, Атрей – кит, мудрый, но сожрать никого не может, зубов нет, Карнавон – касатка. Опасные твари.

– Карнавонов больше нет.

– Есть. Не знаю, где и как, но есть. Или Сенаорит уже хлестнуло бы.

– Что ты об этом знаешь?