Зачем ты оставляешь меня?

Луис впустил отца, и поспешно исчез из комнаты, прежде, чем Эттан заметит что-то неладное. Помогла ему и мать, которая слабо позвала:

– Тан…

И Преотец устремился к умирающей женщине. Опустился рядом на колени, сжал тонкую руку…

– Вэли…

– Тан, я хочу уйти.

– Но мы еще не все попробовали!

Вальера вздохнула.

– Тан, это мое право. Я хочу уйти, не превращаясь в обезумевшее от боли животное, хочу вас запомнить такими, хочу просто закрыть глаза и уснуть, не отдавая себя в руки коновалов…

Эттан смотрел на любовницу.

– Вэли… я не могу так отпустить тебя.

– Я попрошу Луиса, он достанет для меня хороший яд. Я просто усну, и море примет мою душу.

– Вэли… умоляю!

– Тан, просто вдохни. Мои раны начали гнить, скоро все будет кончено и так. Меня не спасти, так нее мучай меня. Отпусти…

Эттан смотрел на нее несколько секунд. А потом вымолвил то, что надо бы раньше.

– Вальера Тессани, вы окажете мне честь стать моей супругой?

Если бы Вальера не лежала на кровати, то упала бы.

– Тан, ты с ума сошел!?

– Нет. Просто… Ты ведь так и не стала верующей, да, Вэли?

Вальера пожала плечами. Да, приличной прихожанки из нее не вышло. Те боятся умирать, молятся, чего-то просят, каются, мучаются…

Ее это не касается.

Она – Тессани!

– Тан, к чему этот разговор? Я честно выполняла все, что ты попросишь.

– По твоей вере, души тех, кто связан узами могут встретиться в великом море.

Вальера едва сдержала усмешку. Ах, как же Эттан привык перетолковывать все на свой лад! И как же ему не хочется проигрывать! А ведь ее смерть – это его проигрыш. Не справился, не уберег, не удержал…

– Могут. Тан, ты уверен?

Эттан пожал плечами, и в желтых глазах Вальера снова, как в открытой книге, прочла все его мысли. Если бы она осталась жива, ни о каком венчании и речи не шло бы. А она – умирает.

Почему бы нет?

А к чему бы – да?

Ее дети так и останутся незаконными, а она сама…

– Это не нужно, Тан. Я тебя и так никогда не оставлю.

Эттан пытался спорить, убеждать, что-то говорил, но впервые за долгие годы все его красноречие пропадало впустую. Вальера просто закрыла глаза.

Она лежала молча, не произнося ни слова, ни жестом, ни гримасой не выдавая себя, и Эттан, наконец, сдался.

– Когда?

– Через полтора часа.

– Так мало!?

– Мне хватит с лихвой. Пятнадцать минут на стряпчего, по пятнадцать минут каждому из детей и тебе. И – спать.

Эттан смотрел на женщину, с которой жил, с которой прижил четверых детей, и думал, что вовсе ее не знает. А теперь и не узнать никогда… так что же это было?

Обман?

Мысль оказалась настолько неприятной, что Эттан поморщился.

Вальера тяжко вздохнула. Даже на пороге смерти, и то…

– Тан, милый, если кто-то узнает, что я стала супругой Преотца… не давай никому такой повод для шантажа! Подумай о наших детях!