Быть может, грозовой аккорд,Быть может, только слабый шепот.Услышанное сквозь словаИ то, что видено случайно, —Все сохранила головаПредвестником для новой тайны.
Я тоже теплопоклонникОгня или солнца — равно,Я лезу на подоконник,Распахиваю окно.Знакомая даль ЯрославныДорога, кривое шоссе,Раскопки в периоде давнем,Трава в непросохшей росе.Я жду новостей, как княгиняНа башне когда-то ждала,Земная моя героиняНа страже добра, а не зла.Но ветром захлопнуты рамы,И я наклоняюсь к огню —К печурке, где отсветы драмы,Ему я не изменю.
Не шиповник, а пионы,Точно розы без шипов,Утвердят во мне законыНовых мыслей, новых слов.И приносит запах смутныйЧьей-то жизни слабый тлен,Как мгновенный, как минутныйИ неотвратимый плен.Это голос отдаленныйНезабытых дней, времен,Стон коленопреклоненный,Хорошо известный стон.
Грозы с тяжелым градом,Градом тяжелых слез.Лучше, когда ты — рядом,Лучше, когда — всерьез.С Тютчевым в день рожденья,С Тютчевым и с тобой,С тенью своею, теньюНынче вступаю в бой.Нынче прошу прощеньяВ послегрозовый свет,Все твои запрещеньяЯ не нарушу, нет.Дикое ослепленьеСолнечной правоты,
