сидел так, словно всё время здесь был, причёсанный, с чистыми волоса­ми, собранными в косичку, круглолицый, куцебородый и востроглазый — почти сказочный шишок, дивьё лес­ное. Когда и как он поднялся на лабаз, Зарубин не услы­шал, прикованный к оптике, поэтому возникло чувство, будто материализовался из воздуха. Обычно растолстев­ших мужиков мучила одышка — этот забрался по лест­нице и ни разу не пышкнул.

Скорее всего, на столь внезапное явление и был рас­чёт.

— Не бойся, охоту не испорчу, — предупредил он. — Губернаторский кабан сегодня не выйдет.

Третьего глаза на лбу у него не было, а внешностью он напоминал Шлопака, о котором подробно рассказы­вал Баешник, однако известного целителя быть не мог­ло на Пижме. Ко всему прочему бесшумно взошедшему на лабаз гостю было лет за пятьдесят, и он не боялся в су­мерках ходить по лесам и полям в зоне зверовой охоты, где могли случайно и подстрелить. Тем паче этот плот­ный призрак имел фигуру, напоминающую откормлен­ного медведя-подростка.

— Ты кто? — спросил Зарубин.

— Меня зовут Анатолий, — полушёпотом представил­ся он. — На вологодском разговорном — Тоха. Фами­лия — Хохолов.

— Слышал такую фамилию... Почему не выйдет?

— Потому что никакого могучего вепря здесь нет, — выразительно промолвил Тоха. — Ты уж мне поверь, хо­дит всякая мелочь.

Баешник считал этого журналиста непревзойдённым баешником, хотя сам Хохолов относил себя к серьёзным публицистам. Однако это не помешало ему всю жизнь писать о династии председателей колхоза, возникшей са­мым чудесным образом — то ли от проезжего на тройке вятского картёжного шулера, то ли от настоящего Деда Мороза, который оставил своего внука со сказочной фа­милией Драконя.

То есть журналист лавировал между реализмом и ми­стикой, не выказывая своего истинного предпочтения.

— Снежный человек не мелочь, — нарочито хмуро произнёс Зарубин. — А вполне приличный трофей.

— Ты же поймал его? — как-то невыразительно изу­мился тот. — Говорят, он теперь веселит туристов на базе...

— А кто же тогда охотоведа с лабаза сбросил? Кукла?

Хохолов всё же страдал от излишнего веса, изредка

шумно переводил дыхание.

— Недоеденного сбросила Дива Никитична, — вдруг заявил он и продышался, будто из воды вынырнул.

Зарубин едва скрыл всплеск язвительных чувств.

— То есть это она и губернатора по лысинке поглади­ла? И лабаз завалила?

— Не знаю, кто его гладил, может, и кукла. Но Ко­стыль попал под тяжёлую руку вдовы.

— Значит, вдова — оборотень?

Журналист вытаращил на него оловянные глаза.

— Почему — оборотень? Дива Никитична поджида­ла его на лабазе. Костыль решил, на свидание пришла, ну и вздумал её погладить. А она женщина серьёзная и явилась, чтоб выловить самого охотоведа. И прину­дить его к истреблению волков. За собственное самомне­ние Костыль и поплатился. Вышибла с лабаза — вон туда улетел.

И показал тёмное пятно примятого овса. Потом про- моргался, будто сгоняя слёзы, и добавил:

— Бабе скоро полтинник, а в ней всё ещё комсомоль­ский задор. Потрясающая женщина...

Зарубин узрел ещё одного безнадёжно влюблённого во вдову. Но похоже, у журналиста, как у Боруты с Фефе- ловым, не было шансов.

— Значит, Костыль меня обманул? На этом поле ни се­кача, ни снежного человека?

— Секача нет, а лешая сюда приходит, — уверенно заявил Хохолов. — Борута сам видел не раз, ему мож­но верить.

— С какой стати? По-моему, на Пижме одни баешни- ки живут. И Борута самый главный...

Журналист продышался и взглянул просветлёнными глазами.

— Вопросами существования йети и прочих неуста­новленных существ занимается разведка. Специальный отдел ГРУ Шлопак на них работал, и он же завербовал Боруту.

— Про разведку не слышал! — честно признался За­рубин. — Но знаю народную примету. Если журналисты кивают на неё — значит, прикрывают своё вранье.

Хохолов надулся и покраснел.

— А кто эвакуировал их на вертолёте? Люди в чёрном?

— Спецназ какой-нибудь психбольницы.

— Ладно, это мы потом обсудим, — с обидой произ­нёс он. — Я разыскал тебя совсем по другому поводу. Предлагаю вместе поехать на Дорийскую марь. И пройти маршрутом Шлопака и Боруты. Ты же хочешь разобрать­ся с лешими, русалками? Посмотреть на дивьё лесное?

— А там точно покажут? — ухмыльнулся Зарубин.

— Кто бывал в Доре, все видели.