Через полчаса, когда Боруту перевели в контейнер, собаки успокоились, а на востоке призывно заалело, Зарубин выехал с базы и не торопясь по своим ночным следам, покатил на восток зарастающими полями и перелесками. Опять накрапывал мелкий грибной дождь, и просвета на небе не предвиделось. На сей раз он чётко отслеживал приметы и ориентиры, но в какой-то момент обнаружил, что едет не туда и след на земле старый, от УАЗа. Он вернулся до ближайшей развилки, нашёл там отпечатки своих колёс, и оказалось, ехал правильно! Просто сам себе заморочил голову и запаниковал. Скоро в дождливых сумерках он заметил деревушку с силосными ямами и даже остановился: зрелище было живописным, полотнище тумана словно отрезало приземную, разрушенную часть домов, исчезли сиротливые глазницы окон, и в светлеющем мире плыли совершенно целенькие, хотя и замшелые крыши с печными трубами.
И из них, как дым, курился туман! Наверное, его подхватывало тёплым воздухом от земли и возносило по работающим дымоходам, отчего трубы курились столбами, как в морозный день. Даже заброшенные силосные ямы с густым березняком на дне показались рабочими, доверху набитыми свежей зелёнкой. Обман зрения был настолько правдивым, что Зарубин даже разглядел следы гусениц, поскольку обычно зелёнку в ямах прессовали трактором. В дополнение к этому он увидел внизу зелёные ручейки истекающего сока!
Но стоило тронуться с места, проехать несколько метров, как картинка разрушилась, всё встало на свои места и даже белёсый туман одёрнулся ветерком и обнажил суровую неприглядность запустения.
Мираж, отвлёкший его на несколько минут, сбил с толку, пробираясь обочинами по разбитой дороге, он свернул не туда и с первой попытки угодил на просёлок, ведущий в сторону от холма со столбами. Когда же сообразил, то вернулся назад, нашёл свой вчерашний след и не поленился, вышел и сделал затёску на дереве. Следующим ориентиром должен быть берег реки с омутом. Ехал и ждал: вот сейчас за поворотом откроется речная долина и плёс, но дорога изрядно повиляла и потянула в гору. Берега не было, а впереди замаячил уже бугор со столбами! Проскочить открытое место он никак не мог, с обеих сторон стоял плотный смешанный лес без единого просвета. На сей раз Зарубин возвращаться не стал, поехал вперёд и уже через километр оказался на знакомой вершине холма. И столбы разбегались в обе стороны, как вчера...
Высокий моренный бугор был травянистым, сухим и отсюда, как со смотровой площадки, можно было озирать все окрестности, пожалуй, на несколько вёрст. Всё было на месте, даже красный огонь на невидимой вышке, только речной долины не просматривалось ни в какой стороне, кругом старые ленточные выруба и узкие заброшенные поля, прикрытые гребёнками леса. Впрочем, Пижма здесь не так и велика и вполне может скрыться в этих зарастающих пространствах. Самое главное, холм со столбами тот самый, и с места не сошёл!
Зарубин немного поколебался, выбирая место, куда поехать и на чём себя проверить, выбрал привязку более реальную — лабаз. Если его нет, если там деревня — значит, вчера был именно в этой точке. На всякий случай он оставил затёску и поехал на площадку, всё время отслеживая отпечатки протекторов. Внизу, на сырой земле, их оттиск вообще становился чётким, и ошибиться тут было невозможно. Через полтора километра он нашёл лесной прогал, где они с Костылём оставляли машину, и дальше пошёл пешком. Старая хозяйственная дорога была и здесь: вероятно, каждую весну егеря ездили на колёсном тракторе, чтобы вспахать и засеять королевское поле. И хоть колеи глубокие, но вывезти отстрелянного зверя на УАЗе можно вполне...
Старый овраг с перекинутой берёзой возник внезапно, и Зарубин облегчённо вздохнул, хотя замаскированного лабаза ещё не увидел. Вздохнул и сразу ощутил земное притяжение, реальность, а то до последней минуты был не уверен ни в чём и плыл, как в невесомости. Здесь он опасался будоражить себя даже мыслями, вспоминать, где был вчера. Потом, когда он забрался на лабаз и сел, как в королевской ложе, в голову вообще пришла шальная мысль — не уснул ли вчера? Вполне возможно! Было очень тепло, сухо, прилёг, разморило, и во сне ему явилась вдова Дракони с бидоном...
Он не стал воспалять воображение, вернулся обратно на холм и встал там, где стоял вчера. Чтобы не задремать и чего-нибудь не пропустить, вышел из машины и ещё полчаса нарезал круги по холму, осматриваясь и прислушиваясь. Мышкующая лиса покружилась по склону, дятел постучал на старой вырубке, да пара воронов пролетела — весь живой мир. И молоковоз не идёт ни туда, ни сюда, а того быть не может, чтоб в сентябре при таком травостое не было утренней дойки! Однако же колхозные нравы даже и в тайных колхозах оставались прежними: на работу никто не торопился, по крайней мере, молоковоз по дороге за лесом не проползал и доярки не спешили. А на восходе подул ледяной ветерок...
Сначала он сел в машину и включил двигатель, чтобы погреться, однако по привычке всё ещё вертел головой но сторонам. Потом поехал к дороге за перелеском, чтоб посмотреть следы молоковоза, и, едва спустился с бугра в сосновый подрост, как почуял, что это совсем другое место. И перелеска не было — начинался сплошной массив сорного молодняка на все четыре стороны. Хотя дорога существовала! Только по ней в последний раз ездили ещё до дождей и уж никак не на бензовозе — на джипе, да и стада коров не прогоняли уже, поди, лет двадцать. Л вот лоси и кабаны изредка ею пользовались...
И основной приметы — ржавого трактора — на перекрёстке не было.
Всё-таки Зарубин решил посмотреть, что на другом конце этой дороги, проехал, как вчера, ровно полтора километра и увидел поляну, густо засеянную овсом и горохом. А с краю, у леса, виднелся лабаз с крышей, перед которым овсы были поедены и побиты зверем. Однако же летняя дойка здесь когда-то стояла! По краю поля кое-где сохранились колья от загонов, но самое главное — посередине торчал остов сарая из белого кирпича. Бывший ещё вчера целым!
Гадая, когда ему поблазнилось — вчера или сегодня, — Зарубин с оглядкой прибрёл к лабазу и поднялся по барской лестнице с перилами: засидка была сооружена явно для высокого начальства, только телевизора не хватало, а так жить можно и спать есть где. Узкие бойницы застеклены, рамы
