сигналами со всех сторон. Через несколько минут они уже съезжали с эстакады.

— Я быстро, — сказал Прохор. — Заберу ее — и назад.

— Возьми рацию,

— Какую рацию, Клещ?

— Тьфу, забыл, какой ты у нас особенный. Ладно, только давай быстрее, чтобы я не нервничал. А то, если я начинаю нервничать, все вокруг начинают плакать.

В холле его встретил все тот же консьерж. Заговорщически поглядел на старого знакомого, едва заметно улыбнулся ему. Прохор кивнул в ответ: как-никак, их объединяла общая тайна. Дурацкая и позорная, если честно, тайна, о которой хотелось побыстрее забыть. Потому он прибавил шагу, чтобы побыстрее проскользнуть к лифту. Не успел. Консьерж остановил его окликом:

— А вашей подруги нет дома.

Прохор остановился, оглянулся на консьержа:

— Вот как? Ушла?

— Около часа назад. И не одна. С какими-то молодыми людьми, — консьерж мельком поглядел по сторонам, чуть склонился вперед и сообщил:

— Мне показалось… Хм… Что она не очень-то хотела идти с ними.

Прохор мгновенно напрягся:

— Ее увели силой?!

Консьерж побледнел, напрягся:

— Я этого не говорил… Мне просто показалось…

Прохор пулей вылетел из холла.

Этот тип сказал, что Тину увели больше часа назад. Искать ее в громадном мегаполисе бесполезно. Позвонить ей на нейрофон он не может, даже с обыкновенного мобильника — тот просто сгорит к чертям собачьим. Попросить позвонить другого? Например, Клеща?

А что, если это ловушка? Сейчас у них в автобусе несколько подростков, которых они чудом вытащили из-под носа «мусорщиков». Имеет ли он право рисковать ими? Ответ очевиден. Попросить помощи у Маньяка? Тот владеет приемами поиска людей и наверняка может помочь.

Только тогда под угрозу может попасть уже убежище группировки «Вирус». Да и сколько времени займет дорога туда? Потерянное время может дорого обойтись. Друга, на которого он всегда мог положиться, Виктора, теперь тоже нет. Кто тогда остается?

Ответ сам собой прозвучал в мозгу, отчетливо и веско:

Бука.

От этого имени веяло холодком и опасностью. Но отчего-то казалось, что человек, наделивший его самого странными, нечеловеческими свойствами, должен знать куда больше простого смертного. Собственно, это была не совсем логичная, скорее даже иррациональная мысль: с чего это Буке знать все на свете? Да и захочет ли он снова общаться с тем, кто однажды собирался его убить? Но перегретый разум отказывался давать разумные объяснения, а старая добрая интуиция уже гнала вперед.

— Нужно заехать еще в одно место, Клещ, — вскакивая на подножку, крикнул Прохор. — Это по пути.

— Маньяк только что выходил на связь, — отозвался Клещ, заводя двигатель. — Требовал, чтобы мы срочно возвращались на базу.

— Но…

— Я сделал вид, что не получил сообщения, — Клещ усмехнулся. — Кем бы я был, если бы всегда подчинялся приказам?

Он обернулся в салон, где дремали притихшие пассажиры, проревел так, что те аж подпрыгнули на своих местах:

— А ну, держитесь крепче! Аттракцион еще не закончил работу!

Пистолет он оставил Клещу. Почему-то показалось плохой идеей идти на встречу с Букой с оружием. В прошлый раз такая встреча закончилась плохо.

Поднимаясь по железным ступеням, он не мог отделаться от ощущения, что поднимается в прошлое. Парадоксальное выражение: «подыматься в прошлое». Но именно там, в мрачном «лофте» Буки, он расстался с собой прежним, наивно считавшим, что царь природы и хозяин собственной судьбы — он сам. Об этом же бубнят учебники по личностному росту, тренинги «как добиться успеха» и бодрые лозунги, типа «сделай себя сам». Теперь-то он знает, что самостоятельно человек может выбрать лишь место в вагоне, который неизменно приедет туда, куда его ведет безжалостный машинист. Самое в этом неприятное, что с машинистом договориться никак невозможно. Просто потому, что он не человек.

Прохор потянул дверь, и та отозвалась протяжным скрипом. Надо же, Бука и не думал запираться. Это, несмотря на то, что за ним ведется реальная охота. Наверное, в этом убежище мрачный одиночка ощущал себя в безопасности. Иногда казалось: странный выходец из Зоны отчуждения вообще ничего не боится. Ибо силы, стоявшие за ним, могли помериться с самими создателями аномальных Зон. То есть с «мусорщиками», если про них не сочиняют.

— Эй! — позвал Прохор. — Есть кто дома?

Голос разнесло гулкое эхо. Ответа не последовало. Прохор прошел внутрь. Слабо освещенное через узкие окна-бойницы помещение было пустынно.