– Она очень хорошенькая, – выкрикнула я, чтобы привлечь ее внимание.

Гвинет, вздрогнув, разом выпрямилась и обернулась к нам. «Вы сегодня рано», – бросила она.

Она перешла на нашу сторону улицы, придирчиво осмотрела кривые зубы Дьечи, шумно высказывая сомнение в том, что этому существу когда-либо доводилось ходить под седлом. Мы и правда этого не знали, но в упряжи ослик выглядел недурно. Когда Гвинет наклонилась проверить подпругу, мимо с грохотом проехала телега с обедами для портовых рабочих, и воздух вокруг наполнили волны аромата жирного копченого угря. Хотя я не слишком жаловала этот местный деликатес, но запах нельзя было назвать неприятным – однако Паулина зажала рукой рот. С ее лица сбежала краска, девушка согнулась пополам, и ее завтрак оказался на мостовой. Я хотела поддержать ее, помочь, но Паулина меня оттолкнула, и ее снова вывернуло на мостовую, так что брызги разлетелись во все стороны. Теперь ее желудок наверняка пуст, подумала я. Паулина выпрямилась, прерывисто вздохнула, но ее руки были прижаты к животу в защитном жесте. Я поглядела на этот жест, и на миг весь мир вокруг нас исчез.

О, боги благословенные.

Паулина?

Догадка прошила меня, как удар кинжала. Неудивительно, что она в последнее время такая бледная и так быстро устает. Неудивительно, что она так растеряна и встревожена.

– Паулина, – прошептала я.

Она тряхнула головой, не позволяя мне продолжать.

– Я в полном порядке! Все будет отлично. Просто эта каша что-то не впрок пошла.

И она виновато взглянула на меня мокрыми от слез глазами.

Что ж, мы еще успеем поговорить об этом позже. А сейчас, под внимательным взглядом Гвинет, я поспешно постаралась прикрыть подругу, объяснив все хрупким сложением Паулины.

– Слабый желудок или что еще, она сейчас не в том состоянии, чтобы трястись в жару по каньону за ягодами, – твердо заявила Гвинет, и, к моей радости, Паулина с ней согласилась. Все еще бледная, она настояла на том, что вернется домой сама, и я неохотно отпустила ее.

– Смотри, сегодня не ешь больше кашу, – крикнула ей вслед Гвинет, когда она отъехала.

Но мы с Паулиной знали: дело совсем не в завтраке, ее тошнило не поэтому.

Каньон Дьявола не зря получил свое название. Легкие ветры Терравина сюда не долетали. Каньон был засушливым и пыльным, но при этом странно красив. Огромные кряжистые дубы росли вперемежку с высокими пальмами и колючими, как ежи, кактусами. Бальзамины выше человеческого роста обрамляли стремительные потоки ключевой воды, бравшие свое начало из отвесных скалистых склонов. Я вообразила, что это место – убежище демона, который и перенес сюда все эти разномастные растения со всех концов земли в надежде создать подобие рая, каким он ему представлялся. Разумеется, росла здесь и ежевика со своими соблазнительными ягодами, но до нее мы пока не добрались.

Гвинет, набирая полные легкие воздуха, дула на себя, пытаясь охладить лоб, потом расстегнула блузу, сняла ее и обвязала вокруг талии. Нижняя сорочка почти не скрывала ее пышную грудь, победно торчавшую сквозь тонкую ткань. Моя сорочка была куда более закрытой и скромной, но все же, хотя струйки пота уже щекотали мне спину, я не решалась последовать примеру Гвинет. Я понимала, что Терравин намного спокойнее относится к обнажению некоторых частей тела, но в Сивике такая почти полностью открытая грудь вызвала бы скандал. Мои родители бы…

Я улыбнулась и сбросила жилет, стянула через голову рубашку, оставшись в нижней сорочке. Прохладный воздух коснулся влажной кожи, сразу принес облегчение.

– Правильно, принцесса. Так легче, верно? – сказала Гвинет.

Я резко дернула поводья, и Отто тут же отозвался, звучно выражая недовольство.

– Принцесса?

Она тоже придержала Дьечи, сделав это намного спокойнее, и усмехнулась.

– Ты думала, я не знаю? Всезнающей Гвинет все ведомо.

Сердце у меня бешено билось. Мне было не до смеха. Я ведь даже не была уверена, что она не блефует.

– По-моему, ты меня с кем-то путаешь.

Гвинет изобразила, будто оскорблена, но уголки рта тут же растянулись в ухмылке.

– Ты во мне сомневаешься? Будто не видела, как точно я оцениваю молодчиков в таверне? – Гвинет щелкнула поводьями и проехала вперед. Я последовала за ней в том же темпе, а женщина продолжала говорить, и казалось, эта игра нравится ей даже больше, чем та, в которую она играла в таверне.