только её сын и наследник – носатый узкоплечий верзила по имени Шарль, обладатель равнодушных, близко посаженных глазок и большого тонкогубого рта. Казалось, он дремлет стоя и ничего не слышит, но когда старуха осадила гостя, носатый обидно гыгыкнул.
Шарль был одет по старинной моде Плесени: короткий расшитый золотом камзол с большим воротником, перехваченный в районе пуза широким поясом, на голове берет с пером, довершали наряд облегающие чулки и мягкие сапожки. Старуха же встретила гостя в глухом чёрном платье и удивительной короне с жемчужными подвесками, слишком красивой для её высохшей физиономии. На лице королевы Гнил росли три уродливые бородавки, которые она не могла свести даже с помощью магии Высшего Порядка, а крупные жёлтые зубы то и дело показывались из-под тонких бледных губ. Гнил никогда не считалась красавицей, к старости стала абсолютно отвратительной, но она была умна, сильна и правила Верхней Плесенью железной рукой.
– Итак, мой глупенький, но амбициозный Удомо, ты всё ещё хочешь захватить Прелесть?
– Я всё ещё собираюсь захватить Прелесть, – перебил королеву маг, – и у меня получается.
– Тогда зачем пришёл?
Ответить Удомо не успел.
– Он наконец-то понял, что без тебя ему не справиться, мама, – радостно выдал носатый, и королевское семейство разразилось обидным хохотом.
– Я всегда это знал, – мрачно ответил Захариус, дождавшись, когда последний смешок растворится в гулких уголках тронного зала.
– Тогда почему не приходил так долго?
Маг не ответил, однако старуху его молчание лишь раззадорило.
– Надеялся справиться сам?
– Я справляюсь!
– Неужели?
– Я избавил Прелесть от Непревзойдённых!
– Не от всех.
– Откуда ты знаешь? – удивился колдун.
– Слухи разносятся быстро, глупенький Удомо. – Старая королева захихикала, отчего её лицо стало напоминать рожицу летучей мыши, но через секунду улыбка превратилась в оскал, и следующую фразу она прорычала с такой злобой, что по спине колдуна побежали мурашки: – Ты упустил последнюю фею!
– Я скоро её поймаю, – вздрогнув, ответил Захариус.
– Не говори «Гоп!», пока не перепрыгнешь, глупенький Удомо, не говори. И помни о том, кто помогал тебе… Ведь это я поведала тебе секрет Звезды Забвения.
– Я помню, – хмуро отозвался колдун.
– Конечно, помнишь, глупенький Удомо, как ты можешь забыть столь важную вещь, а? Здесь, в этом самом зале, ты на коленях умолял меня открыть секрет Звезды, а когда добился своего, сбежал в Прелесть. Это ты тоже помнишь?
Носатый наследник нехорошо улыбнулся, Захариус поджал губы и опустил глаза. Он не стыдился того, что обманул королеву, но ему было неприятно выслушивать её поучения.
– Ты решил, что, зная тайну Звезды Забвения, сможешь захватить Прелесть… Наверняка считал себя самым умным… Наверняка потешался над обманутой королевой…
– Никогда, – уверенно соврал чёрный маг. – Я всегда относился к вам с необычайным уважением, Ваше величество.
– А вот я всегда над тобой смеялась, глупенький Удомо, – не стала скрывать старуха, – поскольку знала, что у тебя ничего не получится. Тебе не икалось? Ты надолго стал объектом шуток в нашем дворце.
Захариус знал, что его специально унижают, но терпел, ибо рассчитывал на помощь. И в глубине души надеялся, что когда-нибудь отомстит и гнусной Гнил, и её носатому отпрыску.
– Заполучив Звезду, ты набрал армию клоунов…
– Не клоунов! – вновь не сдержался колдун. – Я должен был скрывать свою силу и потому спрятал армию в самом большом цирке Прелести! Силачи Кияшко – это прекрасная тяжелая пехота, бедозавры – могучая конница, долбоцефалы способны штурмовать города, а ночные гады – преследовать врага во тьме.
– Они больше позорят тебя, чем прославляют! – прошипела ведьма.
– Они прикидываются циркачами, но так мы сумели обмануть фей!
– Твои жалкие помощники не сумели поймать маленькую девочку, и ты наконец понял, что не сможешь победить объединившихся фей, людей, мафтанов, защитников Рубежа и прочих обитателей Прелести.
– Феи ещё не объединились, – попытался парировать Захариус.
Но в ответ прозвучало неумолимое:
