двусмысленно уставился на женский пах, потом странно хмыкнул, поглядел на таншу хитрющими глазами и страшно оскалился.

– А ты шалунья, Бану, – пропел Гор медовым голосом, и Бансабира перепугалась еще сильнее. Несколько телохранителей уже держали мечи наголо, выкрикивая «Тану!», хотя не смели лезть, понимая, что вмешательство может только навредить, если помощник местного царя совсем одуреет. Гор, плотно прижимая зажатые руки Бану к ее же ногам, сделал пару рывков вперед, резко ушел в повороты, придерживая девчонку против направления движения.

А потом прицельно отпустил.

Бану, едва успев прикрыть голову, улетела в стеллажи с оружием, снеся несколько. Прокатилась по земле, зацепив ногой в первом же вертке какой-то проклятый торчащий камень.

– ТАНУ! – вновь истошно завопили сразу несколько голосов.

– СТОЯТЬ! – отозвался Гор, поднимая меч.

Взгляд его стал безумным, в лице не осталось ничего человеческого.

Все затихло, когда тело под свальной грудой мечей шевельнулось. С трудом, опираясь на руки, Бансабира поднялась на ноги. Выглядела жутко: черная прежде одежда покрылась пылью, нога под коленом разодрана, голые руки в ссадинах, с правого виска течет кровь. Видимо, падение было совсем неудачным.

Бану оглядела себя: штаны порваны в любом случае, кожа ободрана. Вздохнув, закатала пониже голяшку тонких сапог – ровно настолько, чтобы заправленный нож был под рукой при первом необходимом движении. Повела плечами, размяла шею и обратилась к Гистаспу через всю арену:

– В случае чего – имей в виду: я не одобряю брака местной царевны с ахрамадом и поручаю тебе вернуть остальных в танаар.

– Чего?! – только и успел возмутиться альбинос.

Танша нашла глазами противника, полностью сфокусировавшись на нем, и не своим голосом – хриплым, низким, совершенно не знающим человеческой теплоты – приказала:

– Никому не вмешиваться.

Гистасп выдохнул: он не видел Бану такой с ее поединка против Руссы, когда – чего греха таить – с трудом понимала, кто перед ней, и действовала с единственным намерением убить. Альбинос перевел глаза на Гора, сопоставляя. Либо Бансабира переняла эту силу плевать на сущность противника от него, либо они вместе выучились этому в Багровом храме. Сомнений, что помощник Стального царя прошел ту же школу, что и Мать лагерей, у Гистаспа больше не возникало: на левом плече мужчины чернела метка в форме вздернутой сабли, явно вбитая поверх клейма.

Танша взяла из-под ног два коротких меча, выпрямилась в полный рост, стерла кровь запястьем. Благо рана неглубокая. Набрала полную грудь наэлектризованного воздуха.

– Бансабира Изящная, сто девятое поколение Клинков Матери Сумерек! Третий ранг.

Змей выпрямился, воткнул меч в землю и ответил так же громко:

– Тиглат Тяжелый Меч, сто шестое поколение Клинков Матери Сумерек! Первый ранг.

Противники разбежались, столкнулись, разошлись в полную силу. Бану вертелась с двумя мечами так, что не подойти. Гор впервые за долгое время вспомнил, что значит трудный, тяжелый бой. Когда полагаться остается только на инстинкты и рефлексы, отточенные прежде годами. Когда ни просчитать, ни предвидеть не удается ничего. Когда в последний момент рука с мечом сама собой оказывается на линии вражеского клинка, а ноги без его участия отскакивают назад, поджимаются в прыжке на месте, уводят в сторону.

И как только Гор отследил это каким-то забитым углом сознания, он развеселился, как безумный.

– Да! – закричал он. – Да! Да! Вот так! Наконец-то, Бану! – От былой злости и раздражения не осталось тени. Ему удалось спровоцировать девчонку на серьезный поединок, удалось всласть насладиться близостью опасности и жаром собственной крови!

– А-ха-ха-ха-ха! Клянусь Матерью Сумерек, да, Бану!

Вал прикрыл рот рукой, вытаращив глаза, Ниим осел. Остальные – и ясовцы, и орсовцы – синхронно ахали и охали на каждый особо рискованный выпад, разворот, замах. Зрелище было по-настоящему жутким. Из-под лезвий летели искры. Гистасп с ужасом озвучил: они перестали фиксировать удары, не заботясь о том, что случится, если соперник не успеет увернуться.

– Немедленно прекратите! – заверещала перепуганная Джайя.

Никто не обратил внимания. Правда, когда царевна рванулась на арену, Дан поймал девчонку за локоть – не понимает, дура! Вылезет, и ее разрубят пополам, не заметив.

Бану нырнула под дугу меча, сделала подсечку, надвинулась. Гор увернулся и сумел спружинить.

– Действительно! Ты действительно последний великий боец Храма Даг!

– Чушь! – тем же чужим, незнакомым окружению голосом ответила Бансабира. – Ранговая комната в Храме забита знаками! Ирэн Безликая!

– Стара! – парировал Гор, атакуя так, что Бану, дабы уйти с линии удара, пришлось сделать прыжок, при котором ноги прошлись полукружьем, как крылья мельницы, а корпус оказался чуть ниже, параллельно земле. Серт не удержался от смешка: крутится танша ну прямо как площадная актерка.