понятно. Можете объяснить кое-что наглядно?
Бансабира шустренько пролистала несколько листов, убрала ненужные пока в конец стопки и ткнула пальцем куда-то в изображение. Ном поглядел туда секунды три, потом бесцеремонно схватил таншу за руку и потащил к сходням совсем не того фрегата, на который изначально намеревалась наведаться танша.
– Пошли, – для напутствия сказал он госпоже и, спохватившись, отпустил ее руку.
Танша, недоуменно глядя в спину старичка, застучала низкими каблуками сапог по деревянному настилу. Серт, которому Бану опять всучила бумаги, торопился шаг в шаг.
Бансабира лазала по кораблям в компании Нома Корабела без малого три часа. Сразу скинув плащ, несмотря на погоду, обратно надев перчатки и заткнув подол платья за пояс, чтобы не наступить ненароком и не свалиться в воду, Бану спускалась в трюмы, залезала на нос, поднималась вслед за Номом на бизань-мачты, легко перебегала с одного судна на другое по брошенным деревянным мосткам, порой замирая прямо над водой и окрикивая Серта, чтобы быстрее шевелил ногами. Чертежи-то у него!
Ном Корабел, несмотря на то что жизнь провел в море и на верфях, выглядел по-настоящему влюбленным в каждый корабль, и не поспевать за ним было даже как-то неуютно: энтузиазм оказался заразен. Да и время дорого, напоминала себе Бану. Танша и корабел постоянно о чем-то перекрикивались, но ветер, вода и гвалт матросов не оставляли возможности расслышать с берега даже обрывки фраз. В какой-то момент, наблюдая за госпожой, Гистасп присвистнул и как-то подозрительно захихикал, перебив Руссу с Маатхасом посреди болтовни.
– Когда долго не видишь ее в деле, забываешь, насколько она ловка, – объяснил командующий в ответ на вопросительные взгляды. Маатхас испытал острый укол ревности, но выяснять отношения не было ни повода, ни места, ни времени.
Не затягивая, пока команда уложит сходни, Бану кивнула на канат. С ремонтируемого брига, который был вытащен на мель так, что нос вытягивался над берегом, кинули трос, и Бану «съехала» по нему на землю. Серт кое-как изловчился повторить: страшно мешали дурацкие чертежи и расчеты! Довольный корабел, спустившись, семенил следом за госпожой, провожая ее до лошадей.
– Давай так, Ном, приезжай в чертог на пару дней сразу после сорокоднева по отцу. Разберемся с этим.
– Хе, как прикажете, – оскалился Ном и, помявшись, выдал парочку прощальных вежливых фраз.
– Будь благословен, корабел, – с ехидным прищуром ответила женщина.
Стоило Бану влезть в седло, поводья лошади перехватил Русса и сердитым шепотом спросил:
– Ты когда в последний раз ела и спала, а?
– Не так важно, – таким же шепотом ответила танша, а потом обратилась ко всем троим, повысив голос: – Мне надо в военную академию по делам, так что к ужину не ждите.
– Бану! – Русса почти огрызнулся. – Ты себя в зеркале давно видела?
– Не начинай. Заночую в академии, все будет в порядке.
Отобрав поводья, Бану несколько раз пристукнула животное пятками и, развернув, легкой рысцой выехала в нужном направлении. Русса, не растерявшись, зло уставился на Серта – мол, что это такое?! Но тот только виновато пожал плечами и двинул следом за госпожой.
– Тьфу! – сплюнул Русса и пошарил глазами в поисках кого-нибудь, к кому можно обратиться со своим негодованием. – Никакого с ней сладу! И как ты с ней управлялся столько лет, Гистасп?!
Безмятежный и похихикивающий Гистасп только развел руками – мол, чего не знаю, того не знаю.
– Я просто плюнул на это дело и стал со всем соглашаться, – поделился секретом командующий. – В итоге она сама начала советоваться.
Русса покосился на него недоверчиво и задумчиво. Маатхас молча нахмурился.
Военная академия представляла собой комплекс сооружений крепостного вида, где в центре возвышалась цитадель с комнатами, аренами для обучения и покоями командования, а вокруг располагались однотипные двухэтажные помещения казарм. Немного поодаль раскинулись здания обслуживающей команды, включавшие и местную оружейную, часть запасов которой явно не подходила для серьезного боя.
В академии не обучали всех желающих: здесь готовили средний офицерский состав (из стен здания выходили с рекомендательными письмами за пазухой преимущественно хорошие сотники и лишь изредка, при большом таланте и недюжинной удаче, тысячники), разведчиков и гвардию «меднотелых», количество которых существенно возросло с тех пор, как Сабир Свирепый приказал собирать осиротевших мальчишек и воспитывать их здесь в духе неколебимой верности благодетелю-тану.
За время пребывания дома Бансабира наведывалась сюда уже трижды, поэтому ее очередной приезд не вызвал большого переполоха. Деловой подход танши к вопросам быстро заполучил симпатию со стороны ряда наставников-командиров, правда не всех. Верховодил академией сорокалетний Бихран, троюродный брат покойного тана, а значит, родственник Бану. Возможно, он поддерживал Бансабиру с особой прытью еще и поэтому. В любом случае все вопросы относительно тайного женского подразделения были улажены быстро.
Тану и Серта без вопросов расположили в смежных комнатах. Ужинать они тоже остались здесь. Серт предложил поесть и выдвигаться в путь: если постараться, еще до полуночи они вернутся в чертог. Бану уставилась на него с неким изумлением и ехидством.
