– Я тоже. – Ворон приковылял к нему поближе и первое, что сделал, вытащил свисток из нагрудного кармана.

– Ублюдок, – выругался Шрам. – Когда ж ты подохнешь? Я ж тебя победил.

– Не помню. Мы дрались по какому-то старинному кодексу, и я обязан сделать себе харакири? – усмехнулся Ворон. – И отвечая на твой первый вопрос: все мы рано или поздно умрем. Это не означает, что надо быть идиотом.

Дух фыркнул, но Шрам юмор не оценил.

– Прикончишь? – спросил он.

Убивать следовало тогда, несколько месяцев назад, в других обстоятельствах.

– Это уже не смешно, – признался Ворон. – Мы опять возвращаемся к одному и тому же вопросу… – Ноги попытались подогнуться, но выдержали. – Ходим с тобой по кругу. Надоело.

– И на этот раз ты не станешь совершать ошибки, – сказал Шрам, сплевывая на асфальт кровью. Видимо, первые бойцы, добравшись до дуэлянтов, особенно не осторожничали, а сразу пересчитали ему зубы прикладами. Серийных убийц никто не любит, Шраму следовало бы понимать это и не коситься на бывшего сослуживца, как на предателя.

– Не стану, – согласился Ворон. – На этот раз я кровью истеку и поперек или вдоль КПП лягу, но доведу тебя до выхода и сдам с рук на руки. Только не полицейским и не армейской прокуратуре, а представителям ЦАЯ. Сверхопасные мутанты – их поле ответственности. В ИИЗ, боюсь, к тебе отнесутся слишком мягко.

– Мутанты, значит… – Шрам глянул исподлобья.

– Именно. Думаешь, я не помню, после чего у людей кровь бледнеет? Не так уж много времени с тех пор прошло, и по голове мне не настолько сильно и часто прилетало, чтобы амнезию вызвать. – Ворон неосторожно шевельнул плечом и поморщился. – Или у тебя есть другое объяснение, почему в тебе вместо крови бледно-розовая жижа? Впрочем, не везде. В верхней части – вполне человеческая кровь, насколько вижу.

– Объяснение у меня есть, – заверил Шрам. – Да не про твою честь, хотя какая у тебя честь, право слово…

Ворон отвернулся. Оскорбления его не задевали, а поведение некогда грозного, сильного и смертельно опасного врага начало напоминать то, что демонстрирует задира в песочнице.

В состоянии очень плохого стояния на подвиги Ворона не тянуло точно, и единственное, на что он надеялся, – КПП рядом, а Зона сожрала достаточно жизней, и ничего плохого и неожиданного не произойдет. А еще он рассчитывал на Дениса, конечно же. Тот однажды уже вытащил его практически на себе, значит, и теперь не бросит.

– Дух, ты присматривай за этим рыцарем без мозгов в маске смерти, – попросил Ворон.

– Это уж не сомневайся, – ответил боец. – Глаз не спущу.

– Что касается утащенных полицейских… – начал Ворон.

Денис осторожно сжал его здоровое плечо и сказал со всей уверенностью:

– Не стоит нам сейчас в крысиные норы соваться. Не в нашем состоянии, – и очень тихо, почти на ухо добавил: – Живых выведут.

– У нас патронов нет, – заметил Дух. – Почти совсем.

– Почти? – спросил Ворон и рассмеялся. – Ладно, бедолаги, тут до выхода-то доплюнуть можно. Доберемся.

Обратно по Профсоюзной улице в сторону МКАД потрепанная группа двинулась медленно, смотря по сторонам и прощупывая сканером каждый уголок. Ворон то ли привык, то ли боль действительно отступила, но идти ему стало явно легче. Он теперь шел впереди самостоятельно.

В отсутствие эмионика московское зверье не спешило заступать им дорогу, а аномалии расцветать буйным цветом на каждом шагу. Когда сканер высветил несколько красных точек, Ворон сначала глазам не поверил, поднял руку и отобрал у ближайшего бойца бинокль.

Слева от дороги паслись мутанты, похожие на вепрей. Выглядели они опасными, но на людей внимания не обращали.

Удлиненная лобастая голова заканчивалась пятачком. Над верхней губой выдавались клыки. Кажется, глаз у них имелось несколько, но Ворон не стал особенно разглядывать. Вместо копыт на ногах мутантов было по три птичьих пальца.

– Это кто? Свиньи? – спросил боец.

Ворон пожал плечами.

– На серых быкунов не похожи. Сдается мне, это нечто еще невиданное. Но раз пятачок имеется, пусть зовется сердеяк, – решил он и вернул бойцу бинокль. – Ладно, пошли. Пока они нас не трогают, мы на них не пялимся – по-моему, все честно.

Никита очнулся не сразу, сначала перед глазами долго мелькали цветные пятна, а в ушах звучали плеск, писк, шорох. Звуки то затихали, то едва не